Джеральд Мартин - Габриэль Гарсиа Маркес. Биография

Гарсиа Маркес, теперь уже в некоем роде распутник, наверно, очень удивился, когда перед самым Рождеством узнал, что «божественная школьница» из Маганге переехала в Сукре. Ее полное имя было Мерседес Ракель Барча Пардо. Как и он, она родилась в семье аптекаря. Ее отца Габриэль Элихио знал давно, познакомился с ним в далекой молодости, когда в 1920-х гг. путешествовал по рекам и джунглям бассейна Магдалены. Она появилась на свет 6 ноября 1932 г. Как и Габито, в семье она была старшим ребенком. Неземная красавица, широкоскулая, грациозная, с темными раскосыми глазами, лебединой шеей. Она жила на центральной площади, напротив дома друга Габито — Каетано Хентиле; тот, в свою очередь, жил рядом с тем домом, который занимала семья Гарсиа Маркес до того, как переехала в Маганге.

Мать Мерседес, Ракель Пардо Лопес, родилась в семье фермеров, занимавшихся разведением скота, как, в общем-то, и ее отец, Деметрио Барча Велилья. Только в нем текла ближневосточная кровь, хотя родился он в Коросале и был католиком. Отец Деметрио, Элиас Барча Факуре, был родом из Александрии или, возможно, из Ливана: вот почему, вероятно, Мерседес была наделена «таинственной красотой нильской змеи» [238]. Элиас получил колумбийское гражданство 23 мая 1932 г., за полгода до рождения Мерседес. Он жил почти до ста лет и предсказывал судьбы по кофейным зернам. «Мой дед был чистокровный египтянин, — рассказывала мне Мерседес. — Он сажал меня на колени и, качая, пел мне по-арабски. Он всегда носил белую сорочку с черным галстуком, золотые часы и соломенную шляпу, как Морис Шевалье [239]. Он умер, когда мне было лет семь» [240].

Мерседес Ракель, нареченная в честь матери и бабушки, была старшей из шести детей Деметрио и Ракели. После ее рождения семья переехала в Махагуаль, потом обратно в Маганге и, наконец, в близлежащий Сукре. Деметрио чем только не занимался, в том числе и торговлей, но, как и у Габриэля Элихио Гарсиа, его основной специализацией была фармацевтика. Мерседес только что закончила первый год учебы в школе францисканского монастыря Пресвятого Сердца в Момпоксе, лежавшем напротив Маганге на противоположном берегу реки. Школа находилась всего лишь в квартале от знаменитой восьмиугольной башни церкви Санта-Барбара, стоявшей на главной площади небольшого города, который лучше других исторических городов Колумбии сохранился с колониальных времен [241].

«Мерседес всегда привлекала к себе внимание, — рассказывала мне в Маганге одна из ее подруг детства. — Высокая, стройная, она была великолепно сложена. Хотя, говоря по чести, ее сестра Мария Роса была еще красивее. Но Мерседес всегда срывала больше комплиментов» [242]. В ту пору она помогала отцу в аптеке, и дети Гарсиа Маркесов часто встречали ее, когда бегали по поручениям своего отца. Они все видели, и тогда и позже, что в Мерседес сильно развито чувство собственного достоинства, что ей присуща спокойная властность. Габито, который никогда не шел напролом, часто околачивался в аптеке семьи Мерседес, беседуя с ее отцом, Деметрио Барчей. Ему всегда больше нравилось общаться с мужчинами, которые были старше его по возрасту, а Деметрио, несмотря на свою дружбу с Габриэлем Элихио, к тому же был либерал. Сама Мерседес всегда утверждала, что она пребывала в блаженном неведении относительно намерений ее снедаемого любовью поклонника. Обычно она даже не замечала Габито, и ее отец, глядя поверх очков на проходившую мимо дочь, с мягкой укоризной в голосе напоминал ей: «Поздоровайся». Отец всегда говорит, заявила она Габито, что «еще не родился тот принц, за которого я выйду замуж». Мне она призналась, что многие годы считала, будто Габито влюблен в ее отца!

Во время рождественских каникул 1945–1946 гг. они посещали одни и те же вечеринки, и ему представилась возможность поближе подобраться к этой надменной, неприветливой девушке. В «Истории одной смерти, о которой знали заранее» автор вспоминает: «Многим запомнилось, как я, разгулявшись, предложил Мерседес Барча, только что окончившей начальную школу, выйти за меня замуж, что она мне припомнила, когда четырнадцать лет спустя мы поженились» [243]. Спустя несколько дней после той вечеринки он повстречал ее на улице. Она гуляла с двумя маленькими детьми. «Да, это мои», — рассмеялась Мерседес. Эту взрослую шутку из уст такой загадочной молодой особы он расценил как тайный знак, указующий на то, что они понимают друг друга с полуслова. Мысль эта будет поддерживать в нем жизнь долгие годы.

Выпускной год в Сипакире для Гарсиа Маркеса начался на восхитительной ноте. Ему каким-то чудом удалось помочь своему бесшабашному другу Хосе Паленсиа поступить в Национальный колледж после того, как тот завалил выпускные экзамены в своей школе. В благодарность Паленсиа купил ему билет на самолет, и они полетели в Боготу на негерметизированном DC-3, добравшись туда всего за четыре часа, хотя обычно у Габито этот путь занимал восемнадцать дней [244], Паленсиа снял большую комнату в лучшем доме на главной площади Сипакиры, из окна которой открывался вид на собор. Теперь Гарсиа Маркесу было где приткнуться, чтобы вволю насладиться своим привилегированным положением ученика выпускного — двенадцатого — класса. Также в благодарность Паленсиа купил ему темный костюм, и для Габито кончилось то время, когда он сгорал со стыда в своих неприглядных обносках с чужого плеча — чувство, не покидавшее его все годы учебы в Сипакире.

В начале этого последнего учебного года Гарсиа Маркесу исполнилось девятнадцать лет. Публикуемый поэт, он пользовался авторитетом среди учеников школы, постоянно развлекая их забавными или сатирическими виршами, стихами, написанными специально для их подружек, или карикатурами, которые он рисовал на своих одноклассников и учителей. Даже в этом возрасте его по-прежнему мучили кошмары, пугавшие и учеников, спавших с ним в одной спальне, и учителей, и его самого, и поэтому его переселили в дортуар поменьше, где своими криками он поднимал среди ночи меньшее количество людей.

Колумбия была охвачена волнениями. Консерваторы, как и ожидалось, выиграли выборы у Либеральной партии, в рядах которой произошел раскол, и к тому времени, когда Гарсиа Маркес окончил школу (в ноябре 1946 г.), они уже жестоко мстили своим политическим противникам и их сторонникам, особенно в сельских районах, где крестьяне почему-то надеялись, что в политическую повестку дня могут быть включены земельные реформы. Возвращение к власти консерваторов сопровождалось растущей популярностью красноречивого Хорхе Эльесера Гайтана, теперь бесспорного лидера либералов, которого уже выдвинули кандидатом на выборы 1950 г. Считается, что Violencia, чудовищная волна насилия, уничтожившая четверть миллиона колумбийцев в период с конца 1940-х по 1960-е гг., началась в апреле 1948 г., но на самом деле она уже шла полным ходом в последние годы учебы Маркеса в Сипакире.