Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

Пускай по России промчит ураган —
На крыльях горячих погибель врагам!
Да будет, как воздух и хлеб и вода,
Для русских Россия — Россией всегда!

Это было в восставшей России,
В алом зареве огненных дней,
Когда слепли свои и чужие —
Кто от слез, кто от ярких огней.

Когда пули летали, как мухи,
И привычным стал трепетный страх.
Когда выли в селеньях старухи
И Антихриста ждали на днях…

Пули пчелами песенки пели,
Люди кланялись низенько им.
Вот тогда кто-то в серой шинели
Был таким молодым-молодым…

Молодежь — беззаботные люди,
Молодому всегда хорошо!
Повстречался под грохот орудий,
А под залпы винтовок ушел…

Сколько вас, черноглазых девчонок,
Сколько вас, белокурых принцесс,
Закрутил полюбовный бесенок,
Поцелуевый ласковый бес!

Где-то красным знамена пылали,
Там трехцветные флаги вились…
Но в Одессе, в Москве, на Урале
Рядом с гибелью пенилась жизнь!

Кто-то жег, кто-то вешал и резал…
Ах, когда же кошмару конец?
Ведь не выжечь каленым железом
Жажду счастья из юных сердец!

Сколько, сколько невест черноглазых,
Сколько вас, синеоких, теперь —
Не увидевших счастья ни разу,
Но оплакавших горечь потерь…

Гильотина с кровавою свитой,
Как жесток твой карающий нож!
Как убийственны списки убитых,
Где вдруг милое имя найдешь…

Встретились на вокзале —
Кто-то нас познакомил.
Мало слов мы сказали,
Многое взгляд запомнил.

Несколько встреч коротких.
Сердце тревогу било…
Дрогнули нежные нотки
В голосе его милом.

В грохоте эвакуаций
Гасли нежные нотки
Нам суждено расстаться,
Час наш такой короткий…

Все-таки мы успели,
Все-таки мы сказали
Все, что хотели,
В грохоте… на вокзале.

Нежные перезвоны
В каждом ласковом слове…
Как тяжело влюбленным
В годы борьбы и крови!

Крики кругом: «Свобода!»
Мне свободы не надо.
Годы ждала его, годы…
Медленно гасла радость…

И, наконец, узнала:
Нету его на свете…
Камнем наземь упала…
Плач мой разносит ветер…

Завесу былого откроем,
И видим: в горящей стране,
Идут рука об руку трое —
Война и разлука, и …смерть!

Под залпы, под грохот орудий,
Сквозь черный удушливый дым —
Проходят, как грозные судьи,
Тоскующих женщин ряды.

Не надо свободы и славы —
Мы созданы, чтобы любить…
Отдайте на светлое право
Любить и любимыми быть!

Лежит распластанный бессильно на снегу,
Покинутый на поругание врагу.
Он другу, волочась за ним в пыли,
Хрипел молящее: «Ради Бога, пристрели!»

Но друг ушел, не пожелав добить
Того, с которым он привык делить
Опасности, тревоги и труды,
Сухарь солдатский и глоток воды.

Сказал: «Мы все делили пополам,
Но пулю смертную тебе я, друг, не дам»
И он, распластанный, остался на снегу,
Покинутый на поругание врагу…

Настала ночь. Был стон его слабей,
В бреду шептал: «Добей меня!.. Добей!»
И вот, рожденные в полях чужой земли,
К нему враги надменно подошли.

И резкость слов чужого языка
Сознание прояснило слегка.
Но в этот миг блеснул над грудью штык…
Тупая боль… Короткий слабый крик!

Он вновь один. Затих и стон, и бред.
И никого на мертвом поле нет…
А от друзей был пушечный салют:
«Мы знали, что враги тебя добьют!»

А он уже летел в тот милый край,
Где Бог построил мученикам рай.
Он был в стране, где нет земных голгоф,
Где ненависти нет и нет врагов

Вдруг снова солнце в душу брызнуло!
Погибла Родина? О, нет!
Над красной похоронной тризною
Смеется воин! И… поэт.

Ни перед кем не склоним голову!
Для нас не кончена игра:
Россия даст еще Суворова,
И даст еще Царя Петра!

Что для нас грохочущие войны?
Марсом озарен наш темный путь.
Паника! А мы с тобой спокойны,
Только усмехаемся чуть-чуть.

Но и улыбаемся мы строго,
И в улыбках мудрость и печаль.
Мы с тобою потеряли много,
Головы остались… их не жаль!

И войны бояться мы не будем,
Хуже нам не может быть теперь.
Родину утратившие люди
Не страшатся горестных потерь.

Будем равнодушно жить, как жили,
Не нужны пока мы никому.
Слава Богу, близких схоронили!
В эти годы легче одному…

Мертвому спокойнее в могиле.
Да и нам спокойнее за них.
Ведь не раз с тобой мы говорили,
Что жалеть приходится… живых!

Милый, старший мой брат Есенин,
Голос твой — раскаленная медь!
Но в стране, где царствовал Ленин,
Было трудно песням звенеть…

И встает из глубин туманных
Милый облик твой голубой…
Ах, зачем отравили обманом
Твое сердце, мой дорогой!

Красоту в октябре суровом
Ты напрасно, мечтатель, искал.
Обманул тебя делом и словом
Подлый циник и зубоскал.

Потускнело и «солнце — Ленин».
Это был просто красный фонарь…
Эх, Есенин, ты мой, Есенин,
Колокольни советской звонарь!

Обманули тебя, обманули!
Видел ты, как крестьяне твои
Еще больше спины согнули
От кроваво — красной пурги.

И певец свободы прекрасной,
Революции ярких чудес, —
От какой — то мысли ужасной
Неожиданно в петлю полез…

Революция! Братство и слава!
Но мечты все пошли на слом…
Ведь свободу чекист корявый,
Словно мышь, придавил сапогом!

Эта песня надгробным рыданьем
Прозвучит «на другом берегу».
За тебя от поэта в изгнанье
Прогремит проклятье врагу!

Во Франции, в Чили, в Китае
Звучит наш певучий язык.
Но каждый о Доме мечтает,
К чужбине никто не привык.

Никто никогда не решится
Россию навеки забыть.
Нельзя по — чужому молиться
И быт неродной полюбить.

И в церкви в рождественский вечер,
Покорная горю и злу,
Я, сгорбив усталые плечи,
Поплачу тихонько в углу…