Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

За эту смерть Россия отвечает;
За это голод, мор, гражданская война.
Страна в мученьях кровью истекает
И в будущем еще страдать осуждена!

Наш юный Государь… Надежда всей отчизны!
Царевич светлый, как тебя забыть?
Мы говорим друг другу с укоризной:
«Спасти мы не могли… Позволили убить»…

Нас муки ждут. Но чтоб роптать не смели!
За пролитую кровь мы пострадать должны.
Царевича сберечь мы не сумели…
Позволили убить надежду всей Страны…

Зарыдали, запели печальные трубы
Над последним прощальным обрядом…
И шептали тревожно дрожащие губы:
«Он ушел к Государю с докладом»…

Гробовая покрышка приподнята выше,
Провожают соратники — брата.
И в сердцах раздается печальное «Тише!»
Сохраним о нем память мы свято!

Ослепительным блеском на лезвие шашки
Уходящее солнце сверкает.
Седовласый боец генерал без фуражки
Генерала на смотр провожает…

И когда зарыдали печальные трубы,
Когда колокол мерно ударил,
Прошептали опять чьи то скорбные губы:
«Он ушел к своему Государю»…

Боевой генерал перед светлые очи
На смотру Высочайшем предстанет,
Скажет: «в тихие дни я и в бурные ночи
Был в Твоем Государевом стане!

Я любил свою Родину, Русь дорогую,
Был я верен Тебе в эти годы!
И не продал я шашку свою боевую,
Свою Русскую совесть не продал!»

Зарыдали, запели печальные трубы,
Когда колокол мерно ударил…
В третий раз прошептали дрожащие губы:
«Он ушел к своему Государю»…

Взвейся черное знамя печали
И под черными складками скрой
Тех, которые правду искали
И нашли только вечный покой…

По дороге крутой и тернистой
С ним вместе и этот пошел,
И в пути своем юноша чистый
Свою раннюю гибель нашел.

Он погиб, но невинною кровью
Души черствые нам окропил,
Будем думать о нем мы с любовью
И со злобой о тех, кто убил.

Мать над сыном убитым рыдает,
И молчат молодые друзья,
Только зубы покрепче сжимают,
Так же крепко, как сжала их я!

А душа цепенеет в тревоге,
Страшен в спину удар роковой…
Смерть на улице… Смерть на дороге…
Под предательской злобной рукой.

Взвейся черное знамя печали
И под черными складками скрой,
Тех, которые правду искали
И нашли только вечный покой…

На чьей-то скорбной панихид?
Воскресла вдруг душа моя.
Но только дым надежды виден
А радость не зажгла огня.

В звенящем пенье «Святый Боже!»
Есть запах тленья и земли…
И стали вдруг всего дороже
Глаза печальные твои…

Я весь порыв, всю силу
Перелила в твои глаза,
Понятно стало вдруг до боли,
Что этот мертвый нас связал.

Я знаю, видит он из гроба,
Что предназначено судьбой.
Ведь мы с тобой готовы оба
На подвиг и на смертный бой!

Я вижу, над тобой витает
Дух витязя былых веков…
Поймет ли тот, кто прочитает
Загадку этих вещих слов?

Но тот, кем эти строки дышат,
Я верю, верю, он поймет!
Он знает, чувствует и слышит,
Что дух геройский не умрет!

Лицо в голубоватой дымке…
Слиянье ладана с мечтой.
Летели мысли — невидимки
От сердца к сердцу над толпой.

И вместе, у одной могилы
Мы дали клятвенный обет —
Отдать и молодость и силы
Во имя будущих побед!

Ты ночью был снова со мной.
Тебя я забыть не могу.
Замученный снился герой
И алая кровь на снегу…

И вновь у тюремной стены,
Предсмертной тоскою объят,
Защитник родимой страны
Стоял перед взводом солдат.

Я слышала краткое «Пли!»
И залпом заглушенный стон.
Откликнулся эхом вдали…
О, если бы, это был сон!

Шесть лет пронеслось надо мной,
Забыть этот залп не могу,
Последний твой вздох золотой
И алую кровь на снегу…

Последним дыханьем твоим
И кровью твоею клянусь!
Быть верной заветам родным
И мстить за страдалицу-Русь!

И с гневною складкой на лбу,
С душою палимой огнем,
Я звать буду всех на борьбу,
На бой беспощадный с врагом!

Убийц твоих отыщу…
Для мести себя сберегу:
За тихий твой стон отомщу,
За алую кровь на снегу…

Что может сделать женщина?
Очень, очень мало!
Да еще если она душой
Смертельно устала.

Может только плакать
И ломать бессильные руки,
Но ведь этим она не облегчит
Родины тяжкие муки.

Может кричать по улицам,
Что родной народ обидели,
И одни бы над ней смеялись
А другие бы ненавидели.

Что может женщина?
Очень, очень немного!
И порыва ее не поймут
Да еще осудят строго.

И если врагам проклятие
В лицо она бросит смело,
Многие, улыбнувшись, скажут:
«Какое ей до этого дело?»

Что женщина сделать может?
Просить спасти ее Родину
Останавливая за рукав прохожих?
Что женщина сделать может?

Заглянуть в ее хрупкую душу
Мужчины вовсе не намерены,
Они важными делами заняты
И даже бездействуют самоуверенно!

Какое им дело до женщины,
Встреченной ими случайно?
Ее душа обожженная революцией
Для них останется тайной…

И плачет обезумевшая женщина
И слабые руки ломает…
Чем может помочь она Родине?
Не знает она… Не знает!!

По кровавым и грязным дорогам
Я рассыпала жемчуг слез…
Уронила любовь у порога…
Ветер нежность мою унес…

И под наглый и дерзкий хохот
Непонятных, страшных и злых —
Было плохо мне, очень плохо!
И мой голос робко затих…

Я не знала плакать мне, петь ли?
Или просто от жизни уйти?
Призрак мертвой холодной петли
Мою шею уже скрутил.

Но должно быть Бог милосердный
Свою жалость явил ко мне.
Видно кто-то молитвой усердной
В небесах за меня пламенел.

Ты пришла! И солнечным светом
Озарилась черная мгла,
Ты меня не только поэтом,
Но и другом своим назвала!