Юлия Кудрина - Мария Федоровна

Вернувшись в Данию без средств, императрица страдала, когда не могла помочь всем нуждающимся русским людям, оказавшимся в те годы на чужбине. «Приходил Долгорукий, как всегда с прошениями от бедных людей, — записала она в дневнике 10 (23) марта, — что так печально, ибо у меня самой, к сожалению, нет достаточно денежных средств». Несмотря на это, она продолжала в меру возможностей помогать всем, обращавшимся к ней за помощью. Об этом свидетельствует огромное количество писем, сохранившихся в Датском государственном архиве в Копенгагене. Аналогичные документы имеются и в российских архивах. Так, в Центральном архиве ФСБ обнаружено письмо некоего С. Гладкого из Парижа О. О. Фострему от 13 сентября 1923 года по поводу устройства переезда в США, в котором он пишет, что после его обращения в Данию к адмиралу князю Вяземскому в апреле 1921 года он получил от князя письмо с сообщением: «Ее Императорское Величество Государыня Императрица пожаловали нам сто крон… Присланные деньги от царицы пошли на школу шоферов. Мы ее кончили и благодаря этому все время до 20 ноября 1922 г. мы имели деньги и не нуждались…»

Помогала она и своим соотечественникам-датчанам. На средства русской императрицы выучился и стал скрипачом ученик садовника Кристенсена из Видёре. 13 декабря 1919 года вскоре после возвращения в Данию она отмечала в своем дневнике: «Затем прибыл наш бывший маленький ученик садовника из Видёре. Он стал скрипачом и хотел поблагодарить меня за то, что я помогла ему выучиться музыке».

Преданными помощниками и друзьями Марии Федоровны в те годы были князь, генерал-майор Сергей Александрович Долгорукий и адмирал Николай Александрович Вяземский. Мария Федоровна называла их в шутку «мои господа».

Политическая обстановка в Дании к моменту возвращения императрицы из Англии была довольно напряженной. Первая мировая война, Октябрьская революция в России и ноябрьская революция в Германии, усиление левых настроений в стране привели к тому, что резко возросли оппозиционные настроения. Напряженность достигла апогея во время так называемого «пасхального переворота». Спор о новой границе между Данией и Германией после подписания Версальского договора был использован оппозицией для отставки правительства К. Цале. Когда выяснилось, что граница пройдет севернее города Фленсборга, шовинистически настроенные консерваторы потребовали отторжения от Германии и присоединения к Дании части Среднего Шлезвига с Фленсборгом. После того как это требование поддержал Кристиан X, правительство Цале, отказавшееся провести внеочередные выборы в фолькетинг, было отправлено в отставку. Король сформировал новый кабинет министров, за что подвергся острой критике за нарушение принципа парламентаризма. Социал-демократическая партия, радикалы, а также профсоюзное движение призвали к всеобщей забастовке под лозунгом ликвидации монархии.

«Мы пережили беспокойные дни во время угрозы всеобщей забастовки, — писал в своих дневниках лейб-казак императрицы Ящик, — когда демонстранты заполнили площадь Амалиенборг. Однако датчане восприняли это событие удивительно спокойно, я же, напротив, не могу отрицать, что оно, без всяких сомнений, произвело на нас впечатление, так как мы еще по России знали, как трудно остановить эту движущую машину».

Осенью 1919 года Копенгаген оказался в центре большой европейской политики, так как английские власти решили провести здесь переговоры с большевистскими представителями по вопросу обмена военнопленными. Россия находилась тогда в блокаде, и поэтому для советских властей миссия Литвинова в Копенгагене имела особое значение. Она должна была способствовать скорейшему признанию Европой советской власти и самое главное — установлению дипломатических и торговых отношений между Советской Россией и Данией.

Мария Федоровна, находясь в Дании, естественно, не могла оставаться равнодушной к общественной и политической жизни страны. Ее возмущала позиция датского правительства, которое допустило М. Литвинова в Данию и вело с ним официальные переговоры. В письме сестре в Англию она сообщала: «Представь себе, что мерзавец Литвинов-Финкельштейн до сих пор здесь! И раз уж никто не предпринимает никаких мер, чтобы выслать его, я просила полицмейстера зайти ко мне, чтобы задать ему вопрос, почему ему [Литвинову] позволяют находиться здесь так долго? Он ответил, что, к сожалению, ничего не может поделать, так как премьер-министр, этот скотина Ц[але] запретил полиции следить за его передвижениями и, более того, теперь отдал полицмейстеру приказ снять с Литвинова наблюдение. Никогда ни с чем подобным не сталкивалась, ведь теперь этот подлец может сеять раздоры и несчастья и отравлять атмосферу здесь, в Дании, своей пропагандой, как ему заблагорассудится, еще бы — он протеже самого премьер-министра. Очаровательно! Я сразу же рассказала обо всем Кристиану, который несколько удивился моим словам, поскольку ничего об этом от своих министров не слышал, да, судя по всему, и не понимает, какую угрозу таит в себе пребывание здесь этого опасного человека. Печально сознавать, что люди могут быть слепы до потери разума!..»

Датский король Кристиан X относился к своей родне — императрице Марии Федоровне и ее дочерям — довольно прохладно. Младшая дочь великая княгиня Ольга Александровна в те годы состояла во втором браке с бывшим полковником русской армии Н. А. Куликовским. После приезда в Данию у Ольги Александровны также не было средств к существованию, и, чтобы получить деньги на содержание семьи, Куликовский вынужден был поступить на службу смотрителем конюшен к богатому датскому помещику американского происхождения Расмуссену. Расмуссен жил в США и лишь время от времени приезжал в Данию. Кристиан X, узнав, что Куликовский находится на службе у Расмуссена, заявил великой княгине Ольге Александровне, что ее муж должен немедленно оставить эту должность, так как король не может принимать при дворе конюха. Отношения между Ольгой Александровной и Кристианом X сразу испортились. Мария Федоровна в своих дневниках того периода писала о тяжелом характере Кристиана: «Ольга была расстроена тем, что сказал ей за столом Кристиан. Она сидела и чуть не плакала. Как неприятно, что он шутит таким отвратительным образом. Это очень от него отталкивает». Король был также недоволен и тем, что картины, которые Ольга Александровна рисовала, она иногда продавала, чтобы получить деньги для существования семьи.

Кристиан X высказывал недовольство по поводу поведения сына великой княгини Ксении Александровны — князя Василия Александровича, который находился в дружбе со священником Русской церкви в Копенгагене Л. Колчевым и дьяконом Шумовым. Кристиан X требовал отъезда великого князя Василия Александровича в Англию.