Александр Родимцев - Гвардейцы стояли насмерть

Особый восторг вызывает появление Зины Селезневой, той самой Зины, что родилась в "доме Павлова" в те далекие грозные дни. Сейчас это "представительница спасенного поколения", как мы в шутку называем Зину, бывшую студентку Волгоградского политехнического института. Она подходит к нам под руку с Иваном Филипповичем Афанасьевым, бывшим начальником гарнизона "дома Павлова".

Трагичной была судьба этого человека.

После тяжелых ранений гвардии капитан Афанасьев ослеп. Целых двенадцать лет для него кругом была мгла. Заведующий кафедрой глазных болезней Волгоградского медицинского института профессор Александр Михайлович Водовозов заинтересовался судьбой героя Сталинграда и решил сделать ему операцию глаз. Операция проходила без наркоза, сам больной был ассистентом профессора.

Превозмогая боль, от которой, казалось, вот-вот померкнет разум, Афанасьев по ходу операции отвечал на вопросы профессора, когда внутрь глаз вторгались иглы шприца, острие скальпеля и другие хирургические инструменты.

Такое мог вынести только закаленный в суровых испытаниях воин.

В памяти Ивана Филипповича Сталинград остался городом руин. Когда ученый вернул ему зрение, Афанасьев увидел другой город, возрожденный к жизни из праха и пепла, во что был превращен гитлеровцами...

- Пошли, - по праву старейшего среди нас говорит Глущенко. - Остальные, кто подойдет, нагонят.

И мы направляемся к всемирно известному дому солдатской славы - "дому Павлова".

Павлов и Глущенко шагают рядом. Когда-то этот путь они проделали ползком, под свист вражеских пуль, пробив дорогу остальным. За ними идет Афанасьев, превративший благодаря своей энергии и мужеству этот дом в несокрушимую крепость, о которую разбила головы не одна сотня гитлеровцев. Благодаря стойкости вот таких сталинградских "гарнизонов" навсегда развеялся миф о непобедимости немецко-фашистской армии, начался ее закат.

Блещущий белизной стен, подсвеченных заснеженной площадью, дом предстает перед нами торжественным и монументальным. А мы помним его продырявленным снарядами, с проломанными простенками, разрушенной сверху до основания четвертой секцией.

Когда на берегу Волги отгремели последние залпы, группа местных женщин во главе с работницей Александрой Максимовной Черкасовой по своей инициативе взялась за восстановление "дома Павлова".

Один подвиг порождает другие. Это вполне закономерно для нашего общества. Народ поднял Павлова и его товарищей на подвиг. Подвиг Павлова вдохновил многих советских людей на героические дела. Именно в этом доме солдатской славы родилось замечательное движение, сыгравшее большую роль в восстановлении разрушенного войной города.

Но ту торцовую стену, что обращена к Волге, так и оставили непобеленной. По-прежнему, "по-военному" краснеет кирпич, а на бетонной части стены художественной резьбой начертаны бессмертные имена гвардейцев героического гарнизона и тех, кто стоит сейчас здесь, рядом со мной, и тех, кто не вернулся из своего последнего боя. А не вернулись многие: Александров, Черноголов, Собгайда, Довженко, Бондаренко, Хаит, Свирин, Чернышенко, Ефремов и другие. Не так давно старые раны оборвали жизнь гвардии рядового автоматчика Мосиашвили, а также одного из лучших снайперов Сталинградского фронта - Анатолия Чехова, часто "охотившегося" вот из этих окон.

Мы долго стоим в скорбном молчании, обнажив головы в память тех, кто никогда не станет с нами в строй.

- Пойдем по нашей улице? - спрашивает Глущенко.

- Разумеется, - говорим мы.

Мы, конечно, горды, что эта улица носит название нашей 13-й гвардейской дивизии. Высокие современной архитектуры дома, спешат на работу прохожие, бегут с портфелями и сумками школьники. Оказывается, ребята всех нас безошибочно узнают: "А этот дедушка с седыми усами Василий Сергеевич Глущенко!", "Вот тот - Яков Федотович Павлов", - раздаются детские голоса.

Каждому из нас кажется, что он у себя на родине.

Сзади под торопливыми шагами поскрипывает снег и слышен знакомый голос:

- Наконец-то, догнал!

Высокий, рослый, с обаятельной улыбкой на совсем неизменившемся лице командир передового отряда гвардии старший лейтенант Захар Петрович Червяков, как и всегда, весел и жизнерадостен.

Энергичные объятия, крепкие пожатия рук, веселые возгласы...

Наша сталинградская семья почти двадцать лет ничего не слыхала о нем. И вдруг его письмо. Читаю:

"...После ранения на привокзальной площади я был на излечении в городе Прокопьевске, Кемеровской области. Выздоровев, вновь командовал стрелковым батальоном, опять первым, в 26-й стрелковой бригаде. В октябре 1953 года демобилизовался. Сейчас живу и работаю в Харькове..."

Скупые строки, скромные слова. А ведь этот человек под сплошным огнем врага первым переправился через Волгу и первым вступил в бой, который со временем вылился в наступление дивизии, армии, фронта, в то, о чем всегда думал, к чему стремился и во что верил Захар Червяков - в победу.

Захар Петрович был первой жертвой этого боя, но воспитанный и обученный им батальон, помня приказ своего командира, - "Стоять насмерть!" - на две недели сковал столько сил наступавшего противника, уничтожил столько его живой силы и техники, что сорвал планы Паулюса захватить центральную часть города и пробиться к Волге и дал возможность дивизии организовать несокрушимую оборону.

Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что батальон Червякова послужил для всех частей и подразделений дивизии, для каждого гвардейца образцом строгого исполнения приказа и долга и определил тем самым стиль наших дальнейших боевых действий.

...Мы проходим по центру города, по его просторному проспекту Ленина, со сверкающими витринами магазинов, с многоэтажными зданиями учреждений, школ, институтов и театров. Я не знаю, есть ли город с проспектом в семьдесят километров длины, но такого красавца-города, выросшего за несколько лет на месте руин, нигде на земле нет.

На площади Павших борцов, у вечного огня славы, в почетном карауле замер комсомольско-пионерский пост. Названа площадь так потому, что здесь похоронены героические защитники Царицына, зверски замученные белогвардейскими палачами в 1919 году.

В сентябре 1942 года эта площадь стала ареной жестоких кровопролитных боев, которые вела наша дивизия. На этом месте после Сталинградской битвы были погребены павшие воины - солдаты и офицеры 62-й и 64-й армий. Так прах первых жертв революции обагрен кровью героев, спасших завоевания революции от фашистов.

Есть здесь отдельная могила, которая во мне вызывает особую боль. После той памятной встречи в ночной волжской степи с Рубеном Ибаррури мы больше не виделись. В последние дни осени 1942 года у хутора Власовка в самый критический момент боя командир пулеметной роты Ибаррури поднял бойцов в контратаку и ликвидировал опасное положение на переднем крае, но при этом сам был тяжело ранен и в начале сентября скончался.