Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

Народ тут был собран самый пестрый: отставшие от своих частей на марше, эвакуируемые из оккупированных областей, базарные «барыги» без документов, вполне смахивающие на настоящих дезертиров. И по возрасту были очень различны.

Однако недолго музыка играла. Под вечер четвертого-пятого дня вызвали меня на выход. У тумбочки дежурного стоял… комиссар нашего полка. Выразительно, пристально глянув на меня, молча расписался в гроссбухе дежурного о «получении» меня в собственное распоряжение.

Зачеркнул в графе «звание» слово «рядовой», надписал сверху: «старший сержант».

— Марш за мной, старший сержант! — сказал и направился к выходу.

Вслед голоса из полутьмы барака:

— Вызволили парнишку-то…

— Шпиена, поди, словили…

— Хрена там! Поди, сынка нашел…

— Не-е… тут чо-то не то — скрывался, вишь: грит — рядовой, а всамдель — сержант старшой…

Апрель 1943 года — июнь 1944-го

Обстоятельный разговор с комиссаром в машине по дороге в часть и с командиром полка по прибытии на место дислокации. Я проникновенно пытаюсь убедить их, что мое место не в БАО (батальон аэродромного обслуживания), куда меня хотят определить, а на передовой.

Они вдвоем — не менее проникновенно и задушевно — уговаривают остаться в полку, в БАО. Разговор заходит в тупик. Собственно, они имели право просто приказать, и все. Здесь сказалось их доброе отношение ко мне.

Через несколько дней меня опять вызвали в штаб полка. Собеседники те же.

— Мы тут посоветовались (впервые услышал эту сакраментальную фразу)… — сказал комиссар, — посоветовались и решили направить тебя в военное училище, старший сержант.

— Я уже учился в училище, товарищ комиссар!

— В училище другого профиля. Сейчас не 41-й год. Горячку пороть нечего! С твоим образованием (я к тому времени, еще обучаясь в авиаучилище, сдал экстерном за 9-й класс) надо поступать в офицерское училище. Фронту нужны офицеры! Кстати, и подрастешь немного, — высказался командир полка майор Эрлих, — это приказ. Выбирай: Горьковское зенитной артиллерии, Ульяновское танковое или Ленинградское артиллерийское.

Мне было все равно. Уже ни в какое училище я не хотел. Хотел на фронт, считая, что там я нужнее, и (святая наивность!) надеясь там — на многотысячекилометровой передовой! — попасть в часть, в которой воевал папа. Но приказ есть приказ. Последнее из предложенных училищ я выбрал только потому, что знал: оно — бывшее Константиновское юнкерское, в котором учился (еще до революции) папа и учился (или преподавал) дедушка. В какой-то мере сыграло роль в этом выборе и бытовавшее в армии мнение, что артиллерия — самый умный род войск.

И снова учеба…

Первое ленинградское ордена Ленина Краснознаменное училище имени Красного Октября — передохнешь не раз, бывало, рапортуя во время дежурства. Да если еще добавить к этому: «Дежурный по первой батарее первого дивизиона (далее название училища)… курсант первого курса имярек. За время дежурства никаких происшествий не произошло (или произошло то-то)» — в горле пересохнет!

И понеслось: теория артиллерийской стрельбы, внутренняя и внешняя баллистика, материальная часть артиллерии, артиллерийские приборы, топография, кавалерийская подготовка и многие другие предметы.

Курс обучения был сам по себе достаточно сложен. А порядок, дисциплина в училище, уровень боевой подготовки определялись особым положением этого училища в системе военно-учебных заведений страны. Это было старейшее из артиллерийских училищ русской армии. В свое время его оканчивали: маршал Говоров, главный маршал артиллерии Воронов, маршал артиллерии Казаков и многие другие русские военачальники. Наконец, все преподаватели и курсовые командиры были выпускниками этого училища — кто задолго до революции, кто уже после нее. И неукоснительное следование старым традициям училища.

Не пройди я первую «обтирку» в авиационном училище, туго бы мне пришлось.

— Курсанты! — рубил командир батареи майор Жабенко. — Помните: когда по коридору идет офицер, вы должны дать ему проход шире, чем ширина коридора!

На занятиях по кавалерийской подготовке начальник цикла полковник Кузякин — бывший кавалергард, бывший преподаватель Высшей кавалерийской школы царской армии — превращался в какой-то бездушный механизм по обучению. Ошибка всадника или коня (значит, всадника тоже) вызывала удар хлыста по бедру всадника!

— Выпускник Первого ЛАУ, — наставлял начальник училища генерал Матвеев, окончивший училище в 20-х годах вместе с Вороновым, — должен быть таким же отличным кавалеристом, как и артиллеристом.

— Допускается, — говаривал начальник цикла артиллерийской стрельбы полковник Бенуа, в прошлом граф, кавалергард, офицер Генерального штаба царской армии, — допускается, что в теории артиллерийской стрельбы юнкер… пардон-с… курсант нашего училища должен понимать чуть меньше, чем Господь Бог, Николай Николаевич (имея в виду главного маршала артиллерии Воронова) и один из присутствующих здесь военных (явно имея в виду себя).

И рядом с этим, составляя какое-то единое целое, продуманное, проверенное вековой практикой, присутствовали чрезвычайно высокие культура и уровень преподавания, уважительное отношение к достоинству каждого в отдельности. Правда, последнее больше проявлялось во внеслужебное время (которого было так мало!). Впервые после разлуки с папой я вновь познавал культуру общения.

Особое положение училища обусловливалось и тем, что оно все время находилось в поле зрения Н. Н. Воронова, главного маршала артиллерии, представителя Ставки Верховного Главнокомандующего. Воронов, как я уже упоминал, окончил наше училище в 20-х годах, был его начальником до своего отбытия в Испанию, где стал главным советником республиканской армии по артиллерии. Несмотря на колоссальную загруженность военного времени, Н.Н. практически присутствовал на всех выпускных экзаменах по артиллерийской стрельбе.

Курсантский состав был различным по возрасту — от 17 (таких было очень мало) до 30 лет. Общеобразовательный уровень курсантов для того времени был высок. С незаконченным средним образованием единицы. Большинство со средним и незаконченным высшим. Были и окончившие институты. Единственный человек с семилетним образованием — Герой Советского Союза Саша Иванов, старший сержант, фронтовик. Фронтовики, вообще, составляли большинство. Им тоже было очень нелегко привыкать к такой дисциплине.

Для большинства кавалерийская подготовка была одним из самых тяжелых предметов обучения. Как говорили, до училища видели строевого коня только под Чапаевым, в кино. А здесь… Потертости, ссадины, кровоподтеки на ягодицах, внутренних частях бедер (шлюзах) и голенях (шенкелях) освобождения от занятий не давали.