Рустам Валеев - Южный Урал, № 31

Возле заводоуправления машина остановилась. Эвальд высунул голову из мехового воротника и, кивнув в сторону завода, многозначительно сказал:

— Дорогой Фини, этот красавец сделал бы честь любому американскому городу. Они создали его за три года. И с этим надо считаться…

В кабинете начальника кузнечного цеха Сергея Михайловича Лещенко шло совещание. Собрался весь цеховой коллектив. Здесь, тесно расположившись на скамьях, сидели монтажники из трестов «Котлотурбина», «Бензоскладстрой», «Госсантехстрой», сварщики, каменщики, мастера и инженеры.

Совещание шло, как видно, уже давно и без перерыва, потому что в кабинете было жарко, накурено.

Оба американца, не глядя по сторонам, прошли к столу и, усевшись на освобожденные им места, окаменели. Было ли это подлинное равнодушие или только игра в безразличие, трудно судить. Во всяком случае, на лицах господ консультантов нельзя было прочесть ни одобрения, ни сочувствия, ни тени волнения.

В кабинете сразу повеяло холодком.

Лещенко, перед этим державший речь, вежливо поклонился прибывшим.

— Уважаемый господин консультант. У нас очень серьезный вопрос. Правительство поручило нам сократить срок пуска отделения легких молотов и с 25 февраля начать изготовление звеньев гусениц трактора.

Каминский перевел.

Брови мистера Фини высоко поднялись.

— О! — произнес он. — Так не может быть.

По рядам участников совещания пронесся легкий шумок. Лещенко нахмурился.

— Это должно быть. Приближается весна. Звенья нужны стране как запасные части к тракторам, которые будут работать на полях наших колхозов.

Фини пожал плечами.

— Но, — сказал он с нескрываемым удивлением, — ведь до срока, о котором вы говорите, осталось всего восемь дней!

— Мы всё учитываем, — подчеркнуто ответил начальник цеха, — и знаем — задача не легка.

Господин консультант кивнул головой. Да, ему об этом тоже хорошо известно. Он уже не раз бывал на месте монтажных работ. Вся площадка загромождена оборудованием, кругом горы земли, канавы, траншеи, в беспорядке сваленные трубы. Все надо убрать, поставить на место, вдохнуть жизнь в сложную систему парового и нефтяного хозяйства, в молоты и нагревательные печи.

— На все это требуется, по крайней мере, три-четыре недели, — решительно заявил он. — Я знаю это из опыта.

— Да, но подобный срок исключается, — ответил Лещенко. — Мы здесь с товарищами уже все обсудили и думаем, что задание правительства выполним.

Сделав короткую паузу и как бы стараясь смягчить решительный тон своей речи, он вежливо спросил:

— Согласны ли вы нам помочь, господин консультант?

Вопрос был поставлен прямо и так неожиданно, что мистеру Фини ничего не оставалось, как так же прямо и откровенно ответить. И он ответил:

— Это решение нереально. Мы, американцы, деловые люди. Поэтому, как представитель фирмы, я не могу принимать участие в каких-либо планах, выходящих за деловые рамки.

Эвальд, до сих пор молчавший, одобрительно кашлянул. Он знает русских как упорных людей, но факты — упрямая вещь. Невозможное есть невозможное, чудес не бывает.

Лещенко прошелся возле стола.

— Мы не хотим вас обременять, господин консультант. Но, поскольку оборудование закуплено у вашей фирмы, нам хотелось бы послушать ваш совет по некоторым техническим деталям плана монтажа.

— О-о! — протянул Фини. — Я пока не имею ничего, что мог бы вам предложить. Я желаю подумать…

Лещенко развел руками.

— Ну что ж, думайте.

Наступило молчание. За окном небо стало темнее, словно сгустилось. Далеко на стеклянной крыше блеснул и погас последний солнечный луч, Кончился короткий февральский день. Ветер закрутил хрупкий снег, мелкие льдинки начали биться в окно.

Сидевший у самых дверей широкоплечий и суровый на вид бригадир слесарей Кузнецов встал и, обращаясь к начальнику цеха, спросил:

— Этот господин американец что-нибудь по-нашему, по-русски, понимает?

На Кузнецова со всех сторон обратились удивленные взгляды.

— Нет, не понимает.

— Тогда вот что я скажу. Все равно, сколько ему ни толкуй, он нас никак не поймет. У него свой характер, а у нас свой.

Кто-то удовлетворенно крякнул. Лещенко отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Мистер Фини тронул переводчика Каминского за плечо и спросил о причине веселья. Переводчик смутился и что-то неуверенно, пробормотал.

Лещенко рассказал о плане монтажных работ. Отдельные участки монтажа предлагалось объединить в один общий фронт. На всех узлах, начиная от паросиловой и кончая молотами, ставились монтажные группы. Работы должны проводиться одновременно.

Фини слушал и приглядывался. Поднимались и говорили разные люди. Одни одобряли предложенный план, другие спорили. Одни горячились, другие выбирали слова, произносили их медленно, раздельно, веско. Это чувствовалось даже без переводчика.

Каминский шепотом называл фамилии и профессию выступавших. Вот совсем молодой, с едва пробивающимися усиками, монтажник Алексей Воробьев. Каждое доказательство он отсчитывает, загибая пальцы на руке: первое, второе, третье… Громадного роста, неуклюжий, как медведь, каменщик Васюкин явно не умел говорить. Он потоптался на месте, не зная куда спрятать руки, и, наконец, сказал коротко:

— Понятно, так и сделаем.

Слесарь-трубопроводчик Зайцев, сухощавый, весь, кажется, собранный из сухожилий, решительно заявил, что он не пойдет домой, пока не исполнит задания.

Фини с сомнением покачал головой.

Следующим выступал цеховой парторг Савин. В кабинете стало тише, все слушали внимательно. Переводчик сказал, что монтажники любят и уважают парторга, что парторг квалифицированный рабочий.

Савин говорил о вопросах, которые были мало понятны мистеру Фини. Речь шла о соревновании. Понятие «соревнование» всегда укладывалось в голове американца, как конкуренция, стремление побить своего противника и за его счет получить себе наибольшие материальные выгоды. Но соревнование, к которому призывал Савин, имело совершенно иной смысл. Оратор называл соревнование великой силой, делом чести и доблести. Каминский добросовестно переводил каждое его слово. Консультант, вначале внимательно слушавший, все больше и больше начинал хмуриться. Речь Савина ему не нравилась.

Последним снова выступил Лещенко. Сказал, словно приказ прочитал:

— Говорить, товарищи, хватит. Теперь к делу. Сегодня, 17 февраля, директор завода издал приказ о начале монтажа в отделении легких молотов. 23 февраля мы должны дать первые поковки звеньев, а к началу весенних полевых работ — 96 тысяч звеньев. Приказ у меня. Пленум партийного комитета завода одобрил установленные сроки. Наша задача — исполнить. Сегодня же в ночь начнем. Всем задание понятно?..