Bepa Васильева - Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)

Причем, что характерно, не понимали как раз не те, что были рядом с нами и водили тебя в двух парах наручников. Им-то как раз все было очевидно. Не понимали кажущиеся себе серьезными дядьки из высоких кабинетов, никогда тебя толком не видавшие».

«Чем закончилось ваше общение?» – продолжаю я расспрашивать Игоря Сутягина.

«Расстались мы, как я уже сказал, 16 сентября 2003 года, когда меня перевели в одиночку для ознакомления с обвинительным заключением по моему делу в связи с началом процесса (первого тогда еще) в Мосгорсуде. Насчет того, чем закончилось общение, – хм, странный вопрос, общение в тюрьме обычно ничем не заканчивается, просто человека вырывают из твоего мирка – и все. В “Лефортово” это означает полное исчезновение человека из твоей жизни, так как ни дорог [20] Нелегальная связь между камерами в тюрьме, осуществляемая с помощью «коней» – тонких веревок, натянутых между окнами и несущих на себе записки-«малявы» или упакованные в маленькие свертки посылочки. нет, по которым можно было бы связаться, ни возможности пересечься случайно в коридорах тюрьмы, на прогулке или в Следственном управлении. Так что я затрудняюсь даже ответить на вопрос, “чем закончилось”. Одно могу сказать – что попрощались мы с Алексеем дружески, хотя сидевший в камере человек, которого я предполагаю опытным стукачом и провокатором, и прилагал значительные усилия для того, чтобы максимально нас с Алексеем развести друг от друга. Алексей мне весьма дружелюбно удачи пожелал и открыто и добро улыбнулся.

Вот это вот, кстати, здорово запомнилось – рукопожатие и эта открытая, добрая, честная и чистая какая-то улыбка, я почему-то именно таким Алексея и запомнил. Не лицо, не образ даже – а вот какое-то чувство открытой доброй улыбки...»

26 июня 2003 года Алексея Пичугина обвинили в организации убийства Сергея и Ольги Гориных. Следственную группу возглавил старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Юрий Александрович Буртовой. К этой примечательной фигуре мы еще не раз вернемся.

По версии обвинения, у Горина был компромат на Пичугина. Якобы Пичугин через Горина организовал два покушения на убийство. А потом, обидевшись, что Пичугин все никак не пристроит его с женой на высокооплачиваемую работу, Горин будто бы пригрозил сдать Пичугина компетентным органам – за что и поплатился.

Но если Горин на самом деле собирался сообщить в «органы» о якобы имевших место покушениях, то он должен был понимать: он и сам, как соучастник, тоже не избежал бы ответственности. Или Горин так ненавидел Пичугина, крестного отца своего ребенка, что сам был готов отправиться за решетку, только бы насолить бывшему другу?

Обвинение в организации убийства Гориных – центральное в деле Алексея Пичугина. Все последующие обвинения Буртовой и его подчиненные построят исключительно со слов третьих лиц, которые будут ссылаться на слова исчезнувшего Горина. Мол, якобы, Горин, будучи посредником в преступлениях, им рассказывал, что Пичугин – заказчик...

Удобный источник информации, не правда ли? Ему можно приписать все, что угодно. Ведь теперь Горин, даже если он жив, едва ли побежит в суд с иском о защите чести и достоинства. Случись такое, его немедленно посадили бы в тюрьму, поскольку следствие, а затем и суд отвели тамбовскому предпринимателю роль соучастника «деяний» Пичугина.

И вообще, странная конструкция! По идее, посредник нужен именно для того, чтобы оставить заказчика в тени, не раскрывать его имя исполнителю. А тут каждого участника преступной цепочки в обязательном порядке информируют, кто стоит на самом верху.

Но самое главное – в этой цепочке зияет дыра: пропавший Горин, которого нельзя допросить!

Исполнителей убийства Гориных не установили. Зато установили, что, якобы, действовал Пичугин в интересах компании ЮКОС.

Говорит Леонид Невзлин:

«Мне кажется, приговор был впервые “озвучен” Путиным еще до начала официального следствия. Когда арестовали Алексея Пичугина, потом через некоторое время Платона Лебедева, в отношении этого дела посыпались вопросы, в том числе от иностранных журналистов. И Путин [в сентябре 2003 года] такую фразу сказал, а потом повторял ее еще несколько раз, типа: вы там не все понимаете, там не только экономика, там еще есть убойные дела.

Казалось бы, откуда президент России мог знать о том, что там есть и куда все пойдет, если следствие только началось? На тот момент они подозревали Пичугина только в организации убийства Гориных. Никакого прямого отношения к ЮКОСу это дело не имело. И подозрение в отношении Пичугина возникло исключительно на том основании, что они с Гориными были близкими друзьями, практически родственниками, вместе детей крестили.

К чему я хочу это сказать. Приговор был предопределен заранее – до ареста Пичугина. Тем более – Лебедева, Ходорковского и всех остальных. Просто мы не сразу это поняли, потому что никто, и я в том числе, не верил, что возможен такой беспредел. Поэтому я считаю, что заказчиком всего процесса, а значит, и приговора, без сомнения, является кремлевская власть в ее “семейном”, расширенном варианте. Путина я рассматриваю здесь скорее как соисполнителя или главного менеджера этого процесса, потому что он был для них главным менеджером всей страны» [21] Васильева, Вера. Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса. – Прага: Human Rights Publishers, 2009. .

Позвольте, позвольте, какое убийство Гориных? Трупов-то нет. Да, найдены кровь и мозговое вещество. Без мозга человек, конечно, жить не может. Но ведь исследование Семибратовой показало, что все эти биоматериалы принадлежат не Гориным!

С этим-то как быть?

«Но уже обучены мастера мокрых, грязных и разных дел», – поет Нателла Болтянская.

Однако от поэзии – к вещам куда более приземленным.

В начале марта 2003 года дело об исчезновении Гориных передали в Генеральную прокуратуру, где к нему привлекли теперь уже экспертов ФСБ. 20 апреля 2003 года эксперт, по меткому замечанию Валерия Ширяева, «как бы в насмешку носящая фамилию Законова» [22] Ширяев, Валерий. Суд мести: Первая жертва дела ЮКОСа. – М.: ОГИ, 2006. , производит новую генетическую экспертизу. Якобы из тамбовской прокуратуры ей присылают белый бумажный пакет, опечатанный синей печатью «Для пакетов № 2. Тамбовская прокуратура».

Стоп! Но ведь пакет-то у тамбовских оперативников был черным и пластиковым! И ни вскрывать его «по дороге», ни перекладывать исследуемые образцы в другой пакет категорически нельзя.

Кроме того, новый пакет скреплен подписью уже не Семибратовой, а следователя и двоих понятых, без даты. Внутри пакета оказываются камень и микрочастицы красно-бурого цвета.