Николай Великанов - Мерецков

Андрей Андреевич Власов после окончания Военной академии имени М.В. Фрунзе командовал полком, дивизией. В 1938—1939 годах — советник в Китае.

Великая Отечественная война для Власова началась подо Львовом. За умелые действия он получил благодарность и по рекомендации Хрущева был назначен командующим 37-й армией, защищавшей Киев. В ноябре 1941 года Сталин вызвал Власова и приказал ему сформировать 20-ю армию, которая входила бы в состав Западного фронта и обороняла столицу. Эта армия в начале декабря в районе деревни Красная Поляна (в 27 километрах от Москвы) под командованием Власова остановила части немецкой 4-й танковой армии [90] Существует версия, что Власов в это время был в госпитале, а боевыми действиями руководил либо командующий оперативной группой А.И. Лизюков, либо начальник штаба Л.М. Сандалов. .

Жуков оценивал действия Власова так: «Лично генерал-лейтенант Власов в оперативном отношении подготовлен хорошо, организационные навыки имеет. С управлением войсками справляется вполне». После успехов под Москвой Власова, наряду с другими генералами РККА, называют «спасителем столицы». По заданию Главного политуправления о Власове пишется книга под названием «Сталинский полководец».

Об этом «сталинском полководце» К.А. Мерецков скажет следующее: «Как он вел себя в течение тех полутора месяцев, когда являлся моим заместителем… Этот авантюрист, начисто лишенный совести и чести, и не думал об улучшении дела на фронте. С недоумением наблюдал я за своим заместителем, отмалчивавшимся на совещаниях и не проявлявшим никакой инициативы. Мои распоряжения Власов выполнял очень вяло. Во мне росли раздражение и недовольство. В чем дело, мне тогда было не известно. Но создавалось впечатление, что Власова тяготит должность заместителя командующего фронтом, лишенная ясно очерченного круга обязанностей, что он хочет получить "более осязаемый" пост»…

В свою очередь, Власов так же нелицеприятно характеризует (будучи в плену у немцев) Мерецкова: «Эгоист… Очень нервная, рассеянная личность. Спокойная беседа между командующим фронтом и командующими армиями была почти невозможна».

Некоторые историки, писатели пытаются за провал Любанской операции и трагедию 2-й ударной армии очернить Мерецкова и частично его последователя Хозина. Одни, например, обвиняют Мерецкова в том, что он по своей трусости (перед Сталиным) и даже чуть ли не умышленно (из-за неприязни к Власову) загнал в фашистский мешок 2-ю ударную армию. Генерал-лейтенанта Хозина винят в том, что он из амбиции не выполнил директиву Ставки об отводе войск армии с занятых рубежей. В результате она оказалась в «долине смерти». Другие объясняют неудачи Волховского фронта полководческой бездарностью военачальников.

Принять такую их позицию как бесспорную было бы неправильно. Конечно, и Мерецков, и Хозин допустили немало просчетов, руководя боевыми действиями в период борьбы за освобождение Ленинграда от фашистской блокады. Но ведь это был сложнейший период войны, когда на самом верху власти страны и вооруженных сил и тем более в действующих войсках царили нервозность, суматоха. Неверные решения зачастую принимала Ставка Верховного главнокомандования, а уж что говорить о командующих фронтами и армиями…

Мерецков об этом периоде писал: «В то тяжелое для нашей Родины время все мы стремились к тому, чтобы быстрее добиться перелома в борьбе с врагом, и, как ни тяжело признаваться в этом, допускали ошибки… Но мы верили в нашу победу… За победу над врагом человечества — фашизмом мужественно сражались и умирали советские люди».

Как известно, в апреле Мерецков был освобожден от руководства Волховским фронтом (по мнению Сталина, он допустил серьезные просчеты). 8 июня 1942 года был снят с должности командующего Ленинградским фронтом и Волховской группой войск Хозин. Причем с красноречивой формулировкой: «За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение».

Со снятием Хозина с комфронтом и переводом его на 33-ю армию был возрожден Волховской фронт, и командовать им вновь был поставлен Кирилл Афанасьевич Мерецков. Он пишет в воспоминаниях, что Сталин в беседе с ним на редкость самокритично признался: «Мы допустили большую ошибку, объединив Волховский фронт с Ленинградским. Генерал Хозин, хотя и сидел на волховском направлении, дело вел плохо. Он не выполнил директивы Ставки об отводе 2-й ударной армии. В результате немцам удалось перехватить коммуникации армии и окружить ее. Вы, товарищ Мерецков, — продолжал Сталин, обращаясь ко мне, — хорошо знаете Волховский фронт. Поэтому мы поручаем вам вместе с товарищем Василевским выехать туда и во что бы то ни стало вызволить 2-ю ударную армию из окружения, хотя бы даже без тяжелого вооружения и техники».

Мерецков вернулся на воссозданный Волховский фронт, а Ленинфадским фронтом стал командовать генерал-лейтенант Л.А. Говоров.

Мерецков немедленно приступил к выполнению приказа Верховного. Он высвободил три стрелковые бригады и некоторые другие части и направил их в район Мясного Бора, чтобы снова пробить проход к блокированным войскам 2-й ударной армии, но сил оказалось недостаточно. Ожесточение битвы с обеих сторон нарастало.

А из обреченной армии шли сообщения:

«Военному совету Волховского фронта. Докладываю: войска армии в течение трех недель ведут напряженные ожесточенные бои с противником… Личный состав войск до предела измотан, увеличивается количество смертных случаев и заболеваемость от истощения возрастает с каждым днем. Вследствие перекрестного обстрела армейского района войска несут большие потери от артминометного огня и авиации противника… Боевой состав соединений резко уменьшился. Пополнять его за счет тылов и спецчастей больше нельзя. Все, что было, взято. На 16 июня в батальонах, бригадах и стрелковых полках осталось в среднем по нескольку десятков человек. Все попытки восточной группы армии пробить проход в коридоре с запада успеха не имели. Власов. Зуев. Виноградов».

«21 июня 1942 года. 8 часов 10 минут. Начальнику ГШКА. Военному совету фронта. Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет… Власов. Зуев».

Бригады Волховского фронта, яростно пробивавшие коридор, все-таки отбросили гитлеровцев. Удалось создать небольшой свободный проход, через который начали движение разрозненные группы изнуренных и деморализованных бойцов и командиров. Выход окруженцев продолжался до 25 июня, пока противник не ликвидировал коридор.