Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

Устройство же международного протектората или контроля над Берегом Маклая, посредством соглашения со всеми державами, в данном случае представляло бы многосторонние неудобства и является вследствие сего неудобоисполнимым.

Что же касается до взятия Берега Маклая под формальное русское покровительство, то сопряженные с таковым действием обязательства и ответственность едва ли были бы оправданы выгодами для России такового протектората.

В этих обстоятельствах Высочайшее благорасположение, коим Вы осчастливлены во внимание Ваших ученых трудов и благих стремлений, может лишь выразиться заступничеством в Вашу пользу для достижения наивыгоднейших для Вас и для туземцев Берега Маклая условий путем переговоров. В такие переговоры предстоит Вам вступить с державою, под покровительством которой будет находиться часть гвинейского прибрежья, состоящая в Вашем владении. <���…>

В содействии России Вам не будет отказано, как скоро вопрос будет поставлен Вами на эту почву. Но непременными условиями такого содействия и заступничества, конечно, было бы, во-первых, полное невмешательство Ваше в англо-германский спор и борьбу интересов на берегах Гвинеи и, во-вторых, устранение прямого столкновения и неприязненных действий между туземцами и германскими или английскими властями» [873] Там же. Л. 81-82 об. .

Сущность ответа была кратко сформулирована в телеграмме без подписи, отправленной Миклухо-Маклаю два дня спустя: «Протекторат затруднителен. Для автономии требуются определенные гарантии. Договаривайтесь с державой, которая будет владеть побережьем. Вас поддержим, но избегайте конфликтов» [874] Там же. Л. 83. .

Таким образом, в Петербурге отвергли предложения путешественника и лишь обещали поддержать его в имущественных спорах с немецкими властями. Зато Николая Николаевича дипломатично, но настоятельно попросили регулярно информировать Петербург «обо всем происходящем» в Австралии и Океании. В своем ответе Гирсу Миклухо-Маклай не скрыл, что неохотно принимает столь деликатное поручение, ибо оно создает «значительное затруднение» и отнимает время от подготовки научных работ. «Постараюсь, однако же, — написал он, — сообщать по возможности Вашему Высокопревосходительству важнейшие события, происходящие или ожидающиеся в этом регионе» [875] СС.Т 5. С. 401. .

При всем эмоциональном неприятии возложенного на него поручения Николай Николаевич не мог ответить отказом, так как понимал, что, проявив строптивость, лишится надежды на поддержку его планов относительно Берега Маклая в неминуемой тяжбе с германским правительством. Он запросил перечень вопросов, которые наиболее интересуют петербургских политиков и стратегов, и отправил через Вену три объемистых отчета. Первый из них, помеченный 9 июня 1885 года, был посвящен военно-политической обстановке и росту антирусских настроений в Австралии в связи с обострением англо-русских отношений, военным приготовлениям на случай нападения на порты пятого континента русских крейсеров. 26 сентября Миклухо-Маклай отправил второй отчет, в котором уделил основное внимание британской колониальной политике в только что аннексированной Юго-Восточной Новой Гвинее и развитию германской экспансии в Океании, в том числе в Микронезии. В третьем отчете, завершенном в марте 1886 года в Индийском океане, на пути из Австралии в Европу, путешественник рассмотрел широкий круг проблем: описал события в Британской Новой Гвинее, кратко осветил этнополитическую обстановку в Нидерландской Ост-Индии и выдвинул нереальную идею приобрести там остров для устройства военно-морской базы.

Чем дальше выходил Николай Николаевич за пределы своей профессиональной компетенции, тем поверхностнее становились сообщенные им сведения, тем меньшую ценность они представляли для МИДа и Морского министерства. При подготовке своих докладных записок путешественник пользовался только «открытыми источниками» — австралийскими газетами и сведениями, которые сообщали ему при личных встречах политические и общественные деятели Англии, Австралии и Нидерландской Ост-Индии. Можно смело утверждать, что Николай Николаевич не выведывал никаких военных секретов и тем более не покупал нужную ему информацию у австралийских чиновников. В связи с этим историк А.Я. Массов делает такой вывод: «Использование Н.Н. Миклухо-Маклаем исключительно открытых источников уже само по себе позволяет решительно и однозначно отвергнуть возможность обвинения русского ученого в шпионаже. Его донесения не были результатом "разведывательной деятельности"» [876] Массов А.Я. Россия и Австралия во второй половине XIX века. СПб., 1998. С. 161. . В то же время известно, что значительная часть разведывательных данных извлекалась и извлекается из «открытых источников», в том числе из невинных на первый взгляд бесед с лицами, располагающими секретными сведениями. Предоставляем читателям судить, стал ли Николай Николаевич, сам того не желая, разведчиком-дилетантом.

Англо-германское соглашение о разграничении на Новой Гвинее и явное нежелание русского правительства выступить против германского протектората над Берегом Маклая вынудили исследователя искать компромисса с немецкими властями. В мае 1885 года он написал Гирсу, что согласен признать верховную власть Германии над Берегом Маклая при условии предоставления этой территории автономии и создания там местного правительства, которое он сам сформирует и возглавит. Такое правительство смогло бы «гарантировать, что торговля, интересы и жизнь белых будут вне всякой опасности, разумеется в том случае, если белые, в свою очередь, будут уважать жизнь, свободу и права туземцев» [877] СС.Т. 5. С. 406. . Вероятно, ученый в глубине души надеялся, что это позволило бы ему осуществить, пусть в урезанном, модифицированном виде, «Проект развития Берега Маклая». Как он указывал в цитированном письме, предложенное им административное устройство возможно лишь в том случае, если Берег Маклая не будет включен в территорию, передаваемую под управление монопольной германской Новогвинейской компании. Но когда русский МИД сообщил в Берлин эти предложения Миклухо-Маклая, немецкая сторона ответила, что император Вильгельм предоставил Новогвинейской компании привилегию на всю аннексированную территорию и для Миклухо-Маклая не может быть сделано исключение.

Путешественнику пришлось пойти на новые уступки. В августе он сообщил Гирсу, что согласен «удовольствоваться пока меньшим (как, например, признанием со стороны Германии моей частной собственности), надеясь со временем добиться желаемого не на бумаге, a de facto на месте» [878] Там же. С. 417. . У него возник план: отправиться из Сиднея на зафрахтованном судне на Берег Маклая и поселить там одного или двух своих представителей, что укрепило бы его позиции при переговорах с немецкими властями. Этот план, как писал Миклухо-Маклай, пришлось «отложить» главным образом из-за отсутствия средств на наем судна и закупку снаряжения для экспедиции. Между тем берлинское правительство избрало тактику проволочек в вопросе о признании прав ученого на земельные участки, расположенные на «его» Берегу. Германский посол в Петербурге сообщил в российский МИД, что его правительство поручило своим эмиссарам изучить на месте притязания Миклухо-Маклая, и запросил более подробные данные «о характере и объеме прав, которые, как утверждает г-н Маклай, он приобрел на Новой Гвинее» [879] АВПР И.Ф. 155.1-5. Оп. 403. Д. 104. Л. 135. . Извещенный об этом запросе путешественник в ноябре 1885 года написал Гирсу, что «не замедлит» представить соответствующие материалы и «для более удовлетворительного и скорого решения дела о Береге Маклая» собирается вскоре «прибыть на время в Европу» [880] СС.Т. 5. С. 429. .