Глеб Елисеев - Лавкрафт

В рассказе «Картинка в старой книге» безымянный герой во время грозы вынужден укрыться в фермерском доме, стоящем в «долине Мискатоника». Хозяин дома, хорошо сохранившийся высокий старик, разрешает гостю переждать бурю. Осматриваясь, путешественник замечает книгу «Царство Конго» итальянского географа А. Пигафетты, изданную еще в XVI в. Книга сама собой раскрывается на гравюре, изображающей лавку мясника-людоеда: «Самым странным было то, что художник изобразил африканцев похожими на белых людей. Отрубленные конечности и туши, развешанные по стенам лавки, выглядели омерзительно, а мясник с топором на их фоне попросту не укладывался в нормальном сознании» [103] 103. Там же. С. 493. . Старик же начинает странно рассуждать о некоей пище, которую «не вырастишь на пастбище и не купишь за деньги» [104] 104. Там же. С. 494. .

В этот миг на голову героя падает капля. В ужасе он понимает, что это кровь, а стекает она с обширного пятна на потолке. Неизвестно, как дальше могли бы развиваться события — скорее всего, весьма печальным образом для незадачливого странника. Но Лавкрафт неожиданно щадит своего героя: «Я не закричал и даже не пошевелился, я просто зажмурился. А спустя мгновение раздался сокрушительный силы удар стихии; он разнес на куски этот проклятый дом, кишащий чудовищными тайнами, и даровал мне тот обморок, который только и спас меня от окончательного помешательства» [105] 105. Там же. С. 495. . Зло повержено, а странник, случайно вляпавшийся в «дела тьмы», спасен.

При всей нарочитой безыскусности на читателей рассказ производит яркое впечатление. Сильно повлиял он и на историю литературы. Как весь классический детектив вырос из трех рассказов Э. По об Огюсте Дюпене, так и вся нынешняя обширная библиотека триллеров о маньяках и серийных убийцах восходит к этому рассказику Лавкрафта.

Нетипичным для лавкрафтианского мироощущения в этом прозаическом тексте оказывается полное отсутствие фантастического. Зловещий старик — просто убийца и психопат. Подобный подход к персонажам кажется для Лавкрафта столь странным, что, например, С.Т. Джоши даже пытался найти сверхъестественный элемент в «Картинке в старой книге». Дескать, старик людоед прожил очень долго, потому что питался пищей, запрещенной «законами божескими и человеческими». Подобное прочтение, конечно, вполне возможно, но все-таки выглядит несколько натянутым. Скорее всего, Лавкрафт, пытаясь убежать от влияния лорда Дансени с его передозировкой «слишком чудесного», попытался «от противного» написать почти реалистический текст о безумце.

«Картинка в старой книге» была опубликована в «Нэшнел Аматер» летом 1921 г.

Последний из заметных рассказов этого периода, «Поэзия и боги», изданный в сентябре 1920 г. в «Юнайтед Аматер», настолько не похож на обычную прозу Лавкрафта, что справедливо назван С.Т. Джоши всего лишь «забавным курьезом». Текст этот также является результатом литературного сотрудничества — фантаст, подписавшийся псевдонимом Генри Пейджент-Лоу, написал его вместе с Энн Хелен Крофте, жительницей северного Массачусетса и членом ОАЛП. Причем в этом случае Лавкрафт, скорее всего, ограничился обработкой рукописи, представляющей собой слащавую и напыщенную аллегорию.

В рассказе юная девушка Марсия, любительница поэзии, чувствующая себя чуждой нашему холодному веку, засыпает, прочитав стихи в журнале. Во сне ей является Гермес, переносящий ее на гору Парнас. Здесь ей являются бог Зевс и шестерка величайших поэтов — Гомер, Данте, Шекспир, Мильтон, Гёте и Ките. Марсия общается с ними, а затем Зевс обещает, что она встретит того, чьи «слова направят твой путь к счастью, а в его чудесных снах твоя душа обретет все, чего она так долго и страстно желала» [106] 106. Лавкрафт Г.Ф. Поэзия и боги. Пер. В. Дорогокупли // Лавкрафт Г.Ф. Зов Ктулху. М.; СПб., 2010. С. 479. . И конечно же, все кончается счастливо — Марсия в итоге встречает этого «посланника богов» — поэта, «чье имя уже прославлено повсюду и у чьих ног простерся восхищенный мир. Он читает вслух свою новую рукопись, слова которой, никем прежде не слышанные, вскоре станут достоянием всех и вернут людям мечты и фантазии, утраченные ими много веков назад» [107] 107. Там же. С. 479. .

Непонятно, что привлекло Лавкрафта в этом сюжете. Но если учесть, что среди его стихотворений «по случаю» можно найти и еще более нелепые тексты, то, видимо, он действовал по сходному побуждению — чтобы продемонстрировать, насколько легко он мог написать (или обработать) любое сочинение. Увы, сделал он это, не вкладывая в работу ни таланта, ни души. «Поэзия и боги» изначально была почти пародийной шуткой без глубокого содержания, таковой шуткой навсегда и осталась.

Один из рассказов, написанных в 1920 г., считается утерянным. Он назывался «Жизнь и смерть» и был посвящен доказательству одной мысли: «Жизнь куда ужасней смерти». Представление о том, что возможна участь значительно более кошмарная, чем просто смерть, станет важным лейтмотивом для Лавкрафта и дежурным штампом для позднейших авторов «литературы ужасов». Судя по всему, главной темой истории должно было стать путешествие в ужасное прошлое, во времена мезозойских рептилий. Вероятно, в результате автор создал небольшое стихотворение в прозе, по сути и по исполнению напоминающее «Память».

Стихотворением в прозе был и «Ех Oblivione», изданный в «Юнайтед Аматер» в марте 1921 г. Лавкрафт опубликовал его под псевдонимом Уорд Филлипс, измененным вариантом его собственного имени. Эта миниатюра в очередной раз повествует о человеке, предпочитающем жить в мире собственных фантазий. Чтобы подхлестнуть и усилить мощь воображения, он начинает принимать наркотики. Наконец, в одном из своих видений, в «городе снов Закарионе» герой стихотворения натыкается на рукопись, где говорится о маленькой дверце, ведущей к несказанным чудесам. Он разыскивает эту дверь, открывает ее и видит пространство небытия, в котором счастливо и облегченно растворяется. Эта почти буддистская по мироощущению притча хорошо отражает взгляды Лавкрафта этого времени — отрицание существующей реальности и стоическое принятие мысли о полном и окончательном уничтожении.

Но не следует думать, что Лавкрафт в 1920 г. был целиком и полностью охвачен мизантропией и размышлениями о тщетности бытия. Скорее наоборот, творческий подъем сопровождался и подъемом сил. У Лавкрафта даже хватало желания и сил писать откровенные пародии, вроде мелодраматической истории «Милая Эрменгарда, или Сердце деревенской девицы». Этот текст был подписан псевдонимом Перси Симпл. История про сельскую красавицу Эрменгарду Стаббс, размером всего в три тысячи слов, переполнена совершенно неправдоподобными сюжетными ходами и происшествиями, вроде постоянных обманов, шантажа и обнаружения давно пропавших детей, столь характерных для низкопробных «мыльных опер». Лавкрафт, громоздя одну нелепицу на другую, явно наслаждался, сочиняя «Милую Эрменгарду», но публиковать ее не планировал. И совершенно справедливо — что бы Лавкрафт о себе не воображал, юмористом он был откровенно никудышным.