Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена

Леон Делагранж осваивает свой второй «вуазен», и на этот раз ему сопутствует удача — он бьет рекорд Фармана по дальности полета. Аршдакон вручает ему кубок.

Меценаты, газеты устанавливают для смельчаков новые призы. Фарман устанавливает рекорд продолжительности полета — он продержался в воздухе 15 минут!

А Делагранжу уже аплодируют в Риме, Милане — первый в мире пилот-гастролер. В Турине, осмелев, он берет на борт пассажира!

Правда, перед поездкой в Италию Делагранж уже поднимался в воздух с человеком, пригласив рискнуть летчика Анри Фармана. Как положено в таких случаях, назову дату — 28 марта. Но разве Фарман может уступить? Он поднимает в таинственные пока небеса самого мецената Аршдакона. Все же здесь он не первый, а вот перелета из города в город еще никто не совершал. Из Буи Фарман летит в Реймс — там его ждала триумфальная встреча… В истории авиации Реймс, где когда-то короновались французские монархи, — место первого международного состязания аппаратов «тяжелее воздуха». Ради сравнения на конкурс были допущены два дирижабля.

Приз 50 000 франков на дальность полета «за один раз» достался Анри Фарману. Он пролетел 180 километров за 3 часа 4 минуты. Впервые приз и кубок американцев Гордона — Беннета, учрежденный для автомобильных гонок, был вручен за наивысшую скорость летчику Куртису, выступавшему «на снаряде своей системы».

Авиаторы состязались за наибольшую высоту подъема, полеты с пассажиром, где тоже отличился Фарман, взявший на борт уже двух человек.

Демонстрация аппаратов «легче воздуха» привела к такому выводу: «Небольшой дирижабль «Полковник Ренар» стоил 150 000 франков, аэропланы от 10 до 12 тысяч. Легкость, маневренность, скорость аэропланов предсказывают окончательную победу типов «тяжелее воздуха» над своим соперником». Тем временем в спор Фармана и Делагранжа включается талантливый инженер Луи Блерио. У него мастерская в городе По. На изящном моноплане собственной конструкции он тоже ставит рекорды, но — что еще важнее — открывает первую летную школу.

Он летает, учит, конструирует самолеты, вводит принципиально новые решения. Так, в 1908 году Блерио поставил на концах плоскостей своего аэроплана маленькие крылышки, которые одновременно поворачиваются в разные стороны. Одно вверх, другое вниз. Это элероны, существующие и по сей день. С их помощью можно накренить самолет в ту или иную сторону. С ними самолет приобрел новое важное качество. Тот же Фарман первым на своем самолете свел в одной ручке управление элеронами и рулем глубины, что очень облегчило управление в полете.

…Зная, что происходит во Франции, братья Райт уже поняли: пора выходить на европейский простор. Они налаживают контакты с Германией, начинают переговоры с правительством Франции, оценив свой самолет в миллион франков.

Но дадут ли им столько денег? Французские конструкторы и авиаторы вот-вот нагонят американцев. Кстати, один предприимчивый французский журналист, когда стали известны успехи Райтов, поехал в Америку и нашел там тот самый неопубликованный рисунок их аэроплана. Помещенный во французской газете, он кое-что подсказал европейским конструкторам. Нет, не зря братья опасались прессы! Вновь заявил о себе капитан Фербер, который еще пять лет назад указал правильный путь самолетостроения, хотя тогда ему не повезло. На своем аэроплане Ф-IX он пока не бьет рекордов, но аналитический ум конструктора и математика подсказывает ему новые выводы, новые конструктивные решения, он строит дерзкие планы, но…

Самолет Фербера идет на посадку. Скорость небольшая, перед глазами пилота мелькает поросшее цветами и высокими травами поле… Вот уже земля… Аппарат бежит, наматывая на колеса высокую траву… Вдруг левое колесо проваливается в скрытую травой канаву, аэроплан медленно, словно нехотя, поднимает хвост и грузно переваливается на спину…

Прибежавшие на помощь товарищи вытаскивают из-под обломков тело погибшего Фердинанда Фербера…

«Первая жертва авиации», — горестно отметили французские историографы 22 сентября 1909 года. Мало кто знал тогда, что годом раньше в Америке, во время сдачи В. Райтом своего самолета военному ведомству, погиб летевший с ним его ученик Т. Селфридж.

А во Францию уже прибыл Вильбур Райт. Засиделись они в Америке, только за полмиллиона франков удалось продать свой аэроплан. Да и то деньги обещают выплатить, если они на своем аппарате пролетят не менее пятидесяти километров и с пассажиром.

Первый полет, и Райт устанавливает мировой рекорд высоты полета — 110 метров. Пролететь 50 километров? Пожалуйста! Еще рекорд: Райт находится в воздухе 2 часа 20 минут! Неслыханно!

Так в 1908 году один за другим Райтом были побиты все рекорды французов и завоеваны все объявленные призы!

Что же касается полета с пассажиром, то Вильбур Райт перекатал чуть ли не пятьдесят человек, да еще обучил полетам Поля Тисандье и Шарля де Ламбера.

Днем 18 октября 1908 года Париж стал свидетелем подлинного чуда. Впервые над самим городом, на невероятной высоте, появился аэроплан. Он летел к центру, где вздымалась к облакам Эйфелева башня… Замерли задравшие вверх головы парижане, остановились фиакры, кареты, автомобили. Их пассажиры присоединились к изумленным пешеходам. Люди, заметившие из окон необычное состояние улицы, выбегали из домов…

Двукрылый аэроплан, забираясь все выше и выше, гордо пролетел над самой Эйфелевой башней. Пилот, не слыша восторгов обезумевшей от радости и потрясения толпы, сделал круг и ушел в обратную сторону к аэродрому Жювизи, откуда совершил взлет. Этим летчиком был Шарль де Ламбер!

Его полет по тем временам был действительно выдающимся.

Как только известие об этом дошло до Петербурга, Всероссийский аэроклуб (уже есть такой!) постановил открыть список русских пилотов, которых тогда еще не было, именем… Шарля де Ламбера.

Почему?

Отец де Ламбера, родившийся на острове Мадейра, недолго служил в одном из русских учреждений во Франции и по каким-то соображениям, возможно политического свойства, принял русское подданство. Хотя его сын никакого отношения к России не имел, он по отцу числился в русском подданстве… Это наивное желание отцов аэроклуба как-то приобщиться к событиям, происходившим в авиации, и принятое ими решение было не более чем любопытным казусом и никем всерьез не воспринималось. О нем забыли вообще после того, как появился действительно первый русский летчик Михаил Ефимов, талантливый ученик самого Анри Фармана. Но этого надо было еще дождаться… Как только летчиков во Франции стало больше, начались публичные состязания авиаторов — «митинги». Спортивные общества, городские власти, редакции газет, богатые меценаты охотно жертвовали деньги на их проведение. Устанавливались огромные призы, что еще сильнее подстегивало развитие техники и рост мастерства авиаторов. Они стали кумирами толпы. Лоскуток одежды знаменитого пилота был ценнейшим сувениром. Француженки с восторгом демонстрировали пятна, которые оставались на их костюмах от масла, капавшего из моторов пролетавших над зрителями аэропланов.