Ирина Роднина - Слеза чемпионки

Совершенно точно мне ситуацию обрисовал Смирнов: «Ира, они будут против тебя так сражаться, как ты не боролась ни на одной из своих Олимпиад. Здесь объединяется группа людей, которые, если их сейчас не изберут, уже ничего в жизни больше не могут, а главное — ничего из себя не представляют. Они все окажутся выброшенными из почетных кресел на свалку. А жизнь в спорте им нравится. Они сами никогда не ловили тот драйв, что чувствует тренер или переживает спортсмен. Они ловят свой кайф, сидя на виповских трибунах. И кому такая жизнь не понравится?»

В какой-то момент мне показалось, что начинает создаваться противостояние из тех молодых ребят — замечательных спортсменов и чемпионов, — которые уже закончили заниматься спортом: кто чуть раньше, кто чуть позже. Это те люди, что должны стать новым поколением в спортивном руководстве. Чиновники в лучшем смысле этого слова, менеджеры нового века. Это ребята, которые результативны как спортсмены, современные люди, причем финансово независимые. Страха, что откуда-нибудь вычеркнут или не пошлют за границу, у них нет. Они что на Западе, что на Востоке нормально себя чувствуют. Они, как правило, свободно говорят на английском и прекрасно общаются с кем угодно. Но главное — у них есть вес в международных организациях, прежде всего в тех видах спорта, где они выступали. И мне казалось, что именно на них мы сумеем опереться. Не потому, что мне так уж хотелось сесть в кресло президента ОКР, а потому, что это поколение могло быстрее прийти на смену моим ровесникам. Если бы мы шли единым фронтом, никто не смог бы нас остановить. Но, к сожалению, выяснилось, что мы все большие индивидуалисты.

Вот борцы всегда побеждают! Они идут всегда плечо к плечу: от веса мухи и до веса слона. Если взять историю советского и российского спорта, то неслучайно самое большое число представителей, добивающихся после спорта каких-то высот, оказались борцами. Не всенародно любимые игровики, не представители индивидуальных видов спорта, а борцы, которые всегда умели объединяться.

Может, оттого, что они все в разных весовых категориях, друг с другом не борются, но всегда и везде действуют командой. Меня всегда поражало: идет маленький борец, а за ним три-четыре гигантских человека — плечи, руки, грудь. Или наоборот, идет громила, а за ним человек пять маленьких. Зрелище сумасшедшее. Мы же больше индивидуалисты. Мы привыкли бороться только за себя. Мне было легче, потому что я работала пусть в очень маленькой, но команде. Мне приходилось все время наблюдать: что и как с партнером, какая у него реакция? Нынешние чемпионы этого не понимают. Оттого и у Фетисова были с ними проблемы. Он надеялся, что это поколение будет ему помогать несколько больше, чем оказалось на самом деле. В этом есть малоприятный момент.

Если взять прежнее руководство Национального Олимпийского комитета, там больших спортсменов почти нет. Какая-то организация пенсионеров. Причем часть из них нормальные, миролюбивые пенсионеры, а часть — злобствующие, да еще и великие интриганы. Такие, предположим, как некий Тихомиров. Он уже давно никакой не вице-президент ОКР, но всем иностранцам представляется как вице-президент, а они от него отскакивают, как от чумного. Из-за таких личностей многие международные организации не хотят иметь с нами дело. И если посмотреть беспристрастно, нас благодаря таким функционерам легко выпихнули из большинства международных федераций. Если результаты спортсменов из России и не сильно упали, а в некоторых видах даже начали расти, то на фоне их успехов, на фоне все большего внимания к спорту общества, понимания, что спорт — школа гражданственности и патриотизма, нас перестают воспринимать в международных организациях. Буквально по пальцам можно посчитать, где наши ребята представлены. Самый яркий показатель то, что Сашу Попова в комиссию спортсменов Международного Олимпийского комитета выдвигали австралийцы! Наш Олимпийский комитет давно уже не выдвигает в международные организации представителей от России.

Честно говоря, после странных выборов в Питере я искренне считала, что в таком деле никогда больше не буду участвовать. Наверное, мне уже и не по возрасту оказалась такая борьба. К тому же выборы все больше и больше стала, как во всем мире, определять партийная система. Но я не ставила перед собой задачу вступать в какую-либо партию. Главным тормозом, конечно, было то, что я испытала в Питере. Для того чтобы объяснить, что за выборы там происходили, подходит только одно определение — непристойно.

Моя работа после неудачных выборов, и прежде всего в «Спортивной России», привела к тому, что мы вместо нечетко прописанного договора подписали настоящий акт о сотрудничестве с «Единой Россией». Мы и прежде работали в контакте, но никак не могли определиться: где мы можем быть интересны партии, а где партия нам может помочь? Скорее всего, такое происходило, потому что в самой партии проходил период становления. Но последние четыре года у нас началась плотная совместная работа как в области школьного, детского спорта, так и в деле строительства спортивных комплексов. К этому моменту я уже вошла в состав Общественной палаты.

Мы все время искали новые возможности для создания нормативной и законодательной базы в детском спорте. Я не говорю о спортивных школах — речь идет о физкультуре в школьной системе. Вообще внедряться в школьную систему очень сложно. К тому же некоторые работники Агентства по физической культуре и спорту основательно испортили отношения с Министерством образования. Тень недоверия ложилась и на нас: вроде бы вы, олимпийские чемпионы, занимайтесь своим делом, а к нам не лезьте, у нас своя корзина. Наверное, впервые за последние годы мы задумались, что без нормативно-правовых актов мало что можно решить. А так появляется возможность лоббировать и получать финансирование в бюджет детского спорта. Мы в «Спортивной России» ничего не придумывали: «Золотая шайба», «Кожаный мяч», «Белая ладья» — все эти турниры были в свое время в Советском Союзе, но тогда они курировались комсомолом и получали государственное финансирование. Никакого отношения к Спорткомитету СССР эти турниры не имели. А также к учреждениям образования. Они были связаны только с молодежными организациями. Мы пошли по проторенной дороге.

Из всех местных отделений «Спортивной России» наиболее активно и конкретно общество действовало в Омской области. В первую очередь, благодаря отношению к нему губернатора. Во вторую, потому что министр спорта и молодежи области — олимпийский чемпион велосипедист Сергей Шелпаков — занимал активную позицию. Омская область — чуть ли не единственный регион в стране, сохранивший полностью массовое спортивное движение, то есть зимнюю и летнюю спартакиаду на уровне районов. И не фиктивно, на бумаге, а реально. Там, что уж совсем невероятно, присутствует сельский спорт. Именно в этой области мы начинали многие наши проекты. Даже федеральная целевая программа строительства спортивных объектов тоже сделала свой первый шаг в Омской области. Я стала приходить к мысли, что пора для пользы дела занимать какую-то должность, которая помогла бы продвигать наши проекты. Так возникла идея депутатства от Омской области.