Дмитрий Олейников - Николай I

Впрочем, хивинцы вернули всех русских пленных, в том числе подобранных в степи, а хивинский хан издал фирман (указ) о запрещении не только ловить русских, но и покупать их у разбойников [381] Косырев Е. М. Поход в Хиву в 1839 г. (Из записок участника) // Исторический вестник. 1898. № 8. С. 345. .

Перовский принял всю вину за неудачу похода на себя и отправился в Петербург, чтобы объясниться с императором (при этом выхлопотал у него награды участникам похода). Он представил Николаю подробный отчёт, где подчёркивал, что всё сделанное за девятилетнее управление краем сделано во исполнение высочайшей воли: «Генерал-адъютант Перовский имеет счастье повергнуть на усмотрение Вашего императорского величества несколько удачных исполнений Высоких предначертаний Ваших: многочисленные сословия, угнетённые долговременным беспорядком, устроены; правительственные места губернии по мере возможности улучшены; полицейскими мерами обеспечена безопасность края, не раз возникавшие волнения прекращены скоро и прочно; положено начало исследованию естественных богатств и правильному пользованию ими, приступлено к развитию промышленных средств; преобразованы военные силы; устроена линия; приобретено около 6 мил<���лионов> плодородной земли; водворено спокойствие в степи; открыты дипломатические сношения с среднеазиатскими ханствами; сделаны опыты к распространению русской торговли в Туране. Но всё это есть только заря полнейшего устройства» [382] РОРН Б. Ф. 571.Д. 13. Л. 81-82. .

Последствия турецкой раны и недуги Хивинского похода Перовский залечивал за границей. По возвращении в Петербург он занял место в Государственном совете, но его тянуло на Восток. Однажды Николай обратил внимание на сумрачный и молчаливый вид Перовского:

— Что с тобой, Перовский? Не болен ли ты?

— Скучаю, ваше величество, по своим казакам.

— В Оренбург хочешь?

— Полетел бы хоть сейчас!

Двадцать первого марта 1851 года генерал-адъютант Василий Перовский получил рескрипт о назначении на должность генерал-губернатора Оренбургского и Самарского и командующего отдельным Оренбургским корпусом. Началось новое, на этот раз хорошо рассчитанное и успешное продвижение на юг. Русская граница продвинулась в степи на расстояние от 600 до 1500 вёрст. Казахи Большой Орды вошли в состав империи. В большой исторической перспективе это можно даже назвать, вслед за историком Андреасом Каппелером, «собиранием земель Золотой Орды» [383] Kappeler A. The Russian Empire. Multiethnic history. Longman, 2001. P. 186. . 22 июня 1854 года последовал указ императора Николая I о распространении на казахов общих законов Российской империи [384] Казахско-русские отношения в XVIII—XIX веках (1771 — 1867 годы). Алма-Ата, 1964. С. 407. . К тому времени Перовский взял под контроль кокандскую крепость Ак-Мечеть (ставшую фортом Перовский), укрепился на Сырдарье и пустил по Аральскому морю первые пароходы. Именно Перовский, по мнению потомков, «проложил для России пути в Среднюю Азию» [385] П<���ётр> Б<���артенев>. Граф Василий Алексеевич Перовский // Русский архив. 1878. Кн. 1. С. 374. .

Ещё один уникальный деятель, Николай Николаевич Муравьёв, был поставлен императором в генерал-губернаторы Восточной Сибири и Дальнего Востока. Известный путешественник и этнограф Михаил Иванович Венюков, начинавший службу при Муравьёве, считал, что «для Восточной Сибири "век Муравьёва" был тем же, чем век Екатерины II для всей России и век Людовика XIV для Франции» [386] Венюков М.И. Граф Н.Н. Муравьёв-Амурский // Русская старина. 1882. № 2. С. 523. . «Небольшого роста, нервный, подвижный, — писал о Муравьёве Иван Александрович Гончаров, — ни усталого взгляда, ни вялого движения… Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!»

Такой непримиримый критик николаевской системы, как Михаил Бакунин, лично знавший Николая Муравьёва-Амурского, писал: «Есть в самом деле один человек в России, единственный во всём официальном русском мире, который высоко себя поставил и сделал себе громкое имя не пустяками, не подлостью, а великим патриотическим делом. Он страстно любит Россию и предан ей, как был ей предан Пётр Великий. Он хочет величия и славы России» [387] Бакунин М.Л. Собрание сочинений и писем. 1828—1871. В 5 т. М., 1935. Т. 4. С. 305. .

Блестящий выпускник Пажеского корпуса, Муравьёв участвовал в войнах начала николаевского царствования. Он получил во время службы на Кавказе значительный опыт и пулю в правую руку (до конца жизни раненую руку приходилось время от времени нянчить на перевязи). «Солдат любил, как братьев, а они его тоже любили и уважали, а с офицерами был грубоват, требовал благоразумия и энергии, наипаче своих свитских. Терпеть не мог "точно так" и "не могу знать"».

В тридцать два года Муравьёв стал генералом, в тридцать семь был назначен губернатором в Тулу. Почти сразу же губернатор Муравьёв показал, что может управлять на грани политических возможностей. Он проводил жёсткие ревизии, боролся с истреблением лесов, стремился к расширению и обустройству торговых путей… В 1847 году император Николай получил от губернатора Муравьёва необычное обращение (так называемый «адрес»). Это была «инициатива снизу» об отмене крепостного права «без потрясений в государстве». Воодушевлённые Муравьёвым девять тульских помещиков объявили о том, что «крепостное состояние, постыдное, унизительное для человечества, не должно быть терпимо в государстве, ставшем наряду со всеми Европейскими государствами, заслуживающее справедливый упрёк всего образованного мира» [388] Барсуков И.П. Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам. Материалы для биографии. М., 1891. Т. 2. С. 23. . Император, как вспоминают современники, «был очень доволен, но повелел продолжать дело с крайней осторожностью и прежде всего добиться большего числа помещичьих подписей под адресом; а как таковых собрать не удалось, то дело кануло в воду». Только государь не забыл «либерала и демократа», то есть попросту «благородного, человеколюбивого губернатора» [389] Венюков М.И. Граф Н.Н. Муравьёв-Амурский //Русская старина. 1882. № 2. С. 524. .

Император встретился с Муравьёвым во время очередной инспекционной поездки по России. Судьбоносная встреча произошла под Тулой, в селе Сергиевском, в семь утра (вполне рабочее время для императора). Николай неожиданно «в самых лестных выражениях» объявил губернатору, что видит его блестящую будущность в краю, где дел невпроворот (и нет проблемы крепостного права) — в Восточной Сибири. К тому времени об этом крае уже начинали думать не только как о гигантском ледяном подвале России. Император Николай предложил отменить ссылку в Сибирь: на рапорте томского губернатора высочайшей рукой начертано: «Рассмотреть, нет ли возможности вовсе прекратить ссылку в Сибирь, оставя сие для одних только каторжных» [390] Сибирь в составе Российской империи. М., 2007. С. 286. .