Александр Фомин - 50 знаменитых убийств

В полночь Савинков передал Доре Бриллиант так и неиспользованные бомбы. Ночь Савинков, Каляев и Куликовский провели в ресторане, так как больше идти было некуда. На основании прошлых наблюдений боевая организация пришла к выводу, что 3, 4 или 5 февраля великий князь поедет в генерал-губернаторский дом. Осуществить покушение 3-го террористы не посчитали возможным, метальщики были измучены бессонной ночью и переживаниями. Следующая попытка была назначена на 4 февраля. Но утром в назначенный день у Куликовского сдали нервы, и он отказался принимать дальнейшее участие в деле Сергея Александровича. Тем не менее, нельзя не рассказать о дальнейшей судьбе этого человека. Через несколько месяцев он был арестован в Москве, но смог бежать из полицейской части, где содержался. 28 июня 1905 года, находясь в розыске, он явился на прием к московскому градоначальнику, графу Шувалову, и застрелил его. За это убийство Московским военно-окружным судом он был приговорен к смертной казни. Казнь ему была заменена бессрочной каторгой.

Между тем 4 февраля боевая организация попала в сложную ситуацию: бомбы были заново заряжены (а каждый процесс их зарядки и разрядки был связан с риском), а террористы располагали всего одним метальщиком. По словам Савинкова, сам он не мог сейчас принять участие в покушении, так как тем самым поставить бы под угрозу судьбу англичанина, по документам которого он проживал в Москве, а Моисеенко был пока еще извозчиком, и нужно было определенное время, чтобы выйти из этого амплуа.

Тогда Каляев, несмотря на возражения, убедил Савинкова попытать счастья и осуществить покушение с одним метальщиком. В два часа дня Каляев попрощался с Савинковым и вошел в Кремль через Никольские ворота. Войдя в Кремль, он у здания суда встретил карету великого князя. Вот как описывает дальнейшее сам Каляев: «Против всех моих забот, я остался 4 февраля жив. Я бросал на расстоянии четырех шагов, не более, с разбега, в упор, я был захвачен вихрем взрыва, видел, как разрывалась карета. После того как облако рассеялось, я оказался у остатков задних колес. Помню, в меня пахнуло дымом и щепками прямо в лицо, сорвало шапку. Я не упал, а только отвернул лицо. Потом увидел шагах в пяти от себя, ближе к воротам, комья великокняжеской одежды и обнаженное тело. Шагах в десяти за каретой лежала моя шапка, я подошел, поднял ее и надел. Я огляделся. Вся поддевка моя была истыкана кусками дерева, висели клочья, и она вся обгорела. С лица обильно лилась кровь, и я понял, что мне не уйти, хотя было несколько долгих мгновений, когда никого не было вокруг. Я пошел. В это время послышалось сзади: «держи, держи.» — на меня чуть не наехали сыщичьи сани, и чьи-то руки овладели мной.»

Второе описание этих событий было сделано со слов очевидца и опубликовано в «Революционной России». Вот оно:

«Взрыв бомбы произошел приблизительно в 2 часа 45 минут. Он был слышен в отдаленных частях Москвы. Особенно сильный переполох произошел в здании суда. Заседания шли во многих местах, канцелярии все работали, когда произошел взрыв. Многие подумали, что это землетрясение, другие, что рушится старое здание суда. Все окна по фасаду были выбиты, судьи, канцеляристы попадали со своих мест. Когда через десять минут пришли в себя и догадались, в чем дело, то многие бросились из здания суда к месту взрыва. На месте казни лежала бесформенная куча, вышиной вершков в десять, состоявшая из мелких частей кареты, одежды и изуродованного тела. Публика, человек тридцать, сбежавшихся первыми, осматривала следы разрушения; некоторые пробовали высвободить из под обломков труп. Зрелище было подавляющее. Головы не оказалось, из других частей можно было разобрать только руку и часть ноги. В это время выскочила Елизавета Федоровна в ротонде, но без шляпы, и бросилась к бесформенной куче. Все стояли в шапках. Княгиня это заметила. Она бросалась от одного к другому и кричала: «Как вам не стыдно, что вы здесь смотрите, уходите отсюда». Лакей обратился к публике с просьбой снять шапки, но ничто на толпу не действовало, никто шапки не снимал и не уходил. Полиция же это время, минут тридцать, бездействовала, — заметна была полная растерянность. Товарищ прокурора судебной палаты, безучастно и растерянно, крадучись, прошел из здания мимо толпы через площадь, потом раза два на извозчике появлялся и опять исчезал. Уже очень нескоро появились солдаты и оцепили место происшествия, отодвинув публику».

А вот как рассказывает об убийстве официальный источник:

«4 февраля 1905 года в Москве, в то время, когда великий князь Сергей Александрович проезжал в карете из Никольского дворца на Тверскую, на Сенатской площади, в расстоянии 65 шагов от Никольских ворот, неизвестный злоумышленник бросил в карету его высочества бомбу. Взрывом, происшедшим от разорвавшейся бомбы, великий князь был убит на месте, а сидевшему на козлах кучеру Андрею Рудинкину были причинены многочисленные тяжкие телесные повреждения. Тело великого князя оказалось обезображенным, причем голова, шея, верхняя часть груди с левым плечом и рукой были оторваны и совершенно разрушены, левая нога переломлена, с раздроблением бедра, от которого отделилась нижняя его часть, голень и стопа. Силой произведенного злоумышленником взрыва кузов кареты, в которой следовал великий князь, был расщеплен на мелкие куски, и кроме того были выбиты стекла наружных рам ближайшей к Никольским воротам части зданий судебных установлений и расположенного против этого здания арсенала».

Каляев был заключен в Бутырскую тюрьму. Через несколько дней, 7 февраля, его посетила вдова убитого великого князя. Она вручила убийце собственного мужа иконку и пообещала молиться за него. Напоследок Каляев сказал великой княгине: «Прощайте. Повторяю, мне очень больно, что я причинил вам горе, но я исполнил свой долг, и я его исполню до конца и вынесу все, что мне предстоит». Впоследствии обстоятельства этого визита были описаны в официальной прессе в искаженном виде: террорист якобы каялся в содеянном.

Суд над Каляевым состоялся 5 апреля 1905 года в Петербурге.

Каляев был приговорен к смертной казни. После оглашения приговора он сказал судьям:

«Я счастлив вашим приговором, надеюсь, что вы решитесь его исполнить надо мной так же открыто и всенародно, как я исполнил приговор партии социалистов-революционеров. Учитесь смотреть прямо в глаза надвигающейся революции».

Вдова Сергея Александровича, Елизавета Федоровна, отправилась в Петербург с тем, чтобы просить императора о помиловании для террориста, но получила отказ. 9 мая Каляев был переведен из Петропавловской крепости в Шлиссельбург. 10 мая около 10 часов вечера его посетил священник. От его услуг террорист отказался, сказав, что он человек верующий, но обрядов не признает. Во втором часу ночи приговоренного вывели во двор, где была приготовлена виселица. Взойдя на эшафот, Каляев вторично отказался от услуг священника.