Дэвид Шеппард - НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино)

«После рок-акушерства Брайан рассматривает потенциальные роли социального и политического комментатора и одновременно художника/музыканта», — считает Джон Фокс, размышляющий над Ино образца XXI века. «Похоже, его больше привлекает то, что он называет «позиционированием». Финансовая независимость позволяет ему заниматься этой деятельностью в виде хобби — но это очень серьёзное хобби. Кажется, он не может не быть видимым — причём видимым игроком. Если он исчезает, на повестку дня тут же встаёт работа над новым появлением.» Фокс прибавляет предупредительное замечание: «Опасности, присущие этим родам деятельности, довольно очевидны — это что-то вроде культурного «марта-стюартизма», т.е. ты разбрасываешься слишком широко и слишком «тонким слоем», при этом не имея возможности крепко схватиться за что-то существенное, и теряешь способность отличать позицию от достижения. Самое прекрасное, что он делает — это привнесение в поп-музыку своеобразных качеств изящного искусства и рискованного интеллектуального любопытства.»

Том Филлипс в общем согласен с этим резюме Фокса: «Брайан — одарённый создатель образов и одарённый манипулятор этими образами. Он знает свои сильные стороны — они находятся где-то посередине всего этого. Его работа практически сводится к роли «подрядчика» — у него есть прозорливость, воображение и отличные идеи, которые он может передавать тем людям, у которых их нет.»

Для Расселла Миллса «Брайан — это до сих пор один из самых последовательно интересных людей, с которыми мне приходилось встречаться; к тому же он один из самых значительных наших культурных мыслителей.» Он поясняет подробнее: «Брайан в своей музыке до сих пор старается находить новые формы и до сих пор не боится проводить идеи, которые противоречат общему направлению музыкальных жанров и мод. Я считаю, что он обычно идёт года на три впереди остального музыкального мира. Его вероятные будущие и спекулятивные эксперименты с неизвестным в конце концов обычно поглощаются мэйнстримом. Иначе зачем тогда такие группы, как Coldplay, James, U2, Talking Heads и Боуи стараются привлечь его к своей работе? Потому что он видит будущее так, как не могут они, потому что он открыт для риска и не боится нового и неизвестного. Он нужен им для продвижения вперёд. И поэтому я люблю и уважаю его.»

Миллсовская оценка визуального искусства Ино, правда, более двусмысленна: «Я люблю в его инсталляциях то, что там есть — т.е. красивые примеры беспрестанно меняющихся генеративных систем. Но если говорить в контексте «искусства» и смотреть на них как на искусство, то, боюсь, они больше говорят о себе самих и о работающих системах, чем о чём-то ещё. Не чувствуется, что они говорят о каких-то других идеях, событиях, представлениях или эмоциях. Конечный результат является естественной кульминацией идей Брайана о Тихом Клубе — и в этом смысле, мне кажется, они, в общем, очень успешны. Они красивые, успокаивающие и убаюкивающие — и в каком-нибудь настоящем «Тихом Клубе» они были бы великолепны; но мне как-то не кажется, что они слишком хорошо действуют в контексте художественной галереи. Логика есть, а вот волшебство — не очень. Что касается того оформления, которое он делает для своих CD, его экспериментов с Фотошопом… ну, со всем возможным уважением, не могу сказать, что я в восторге от большинства этих работ. Я уверен — очень жаль, что такая прекрасная музыка принижается подобными обложками.»

У Колина Ньюмена несколько иной взгляд на отношения Ино со своим искусством: «В художнике важны две вещи. Первое — сырой талант. Так вот, есть множество художников, у которых есть сырой талант, но очень немного таких, кто может отделить хорошее от не очень хорошего. Способность знать это ценится на вес золота. Очень немногие художники способны на это. И именно в этом Ино невероятно хорош; правильный отбор — это его стихия. У меня есть своя теория насчёт Брайана. Он очень, очень хорошо справляется с созданием благовидных объяснений практически для чего угодно. И это, может быть, не такие уж глубокие воззрения — просто нечто такое, с чем согласится множество людей. Мне кажется, в этом по большей части и состоит его одарённость… Я несколько раз встречался с Робертом Фриппом. И несколько раз я весьма восторженно говорил о Брайане в его обществе — а он как-то слегка напрягался. Похоже на то, что он не так уж очарован «Капитаном»…»

А вот у Брайана Ферри сейчас нет подобных опасений. «Я опять хочу сочинять вместе с Брайаном», — подчёркивает он. «Что бы ни случилось, я надеюсь, что мы поработаем с ним ещё в этом году — и этого стоит с нетерпением подождать.»

Последнее слово Джону Кейлу, который — несмотря на свои сомнения относительно бывшего сотрудника («Брайан всегда что-то накладывает и накладывает…») — делает вывод, с которым наверняка радостно согласятся все инофилы: «Я люблю его пластинки. На них на всех есть Брайан.»

* * *

Леонардо тоже был не чужд музыке. Он считался виртуозом в игре на лютне и однажды сделал превосходно настроенную серебряную лиру в форме черепа лошади. Однако «немузыкант» Брайан повидимому, до сих пор в традиционном смысле не владеет ни одним инструментом (ни конским, ни каким другим).

Ино не так уж уверен в точности такого сравнения: «Могу вообразить, как здорово было бы там оказаться, но мне кажется, что Возрождение не замечало очень многого из общей картины. Оно как бы игнорировало часть нашей души — ту часть, которую можно назвать грязной и варварской.»

Одна из помех для биографа Ино состоит в чистом объёме «материала», созданного Брайаном лично или в сотрудничестве с кем-то ещё за шесть десятилетий его жизни. Писать об Ино — иногда почти то же самое, что пытаться уместить небоскрёб в чемодан, а описание всего этого в подробностях, которых его деятельность, несомненно, заслуживает, предполагало бы создание многотомной книги — «Британской Ино-циклопедии» .

Менеджерской компанией обоих была Opal — фирма, возглавляемая Ино и Антеей. Последняя посоветовала купить эту квартиру в виде грамотного помещения капитала — она руководствовалась предсказанием, что истоптанная Харроу-Роуд вскоре станет новой Кингс-Роуд. Это была на редкость неправильная оценка.

Эта нежная романтическая история верности, по крайней мере, подтверждает одну деталь: Брайан Ино не только англосакс, но и наполовину фламандец. Следовательно, его имя можно добавить в известный своей скудностью список «знаменитых бельгийцев».

«Конкретные» музыкальные эксперименты Шеффера опередили Брайана Ино на четверть столетия. Он изучал звуковой эффект взаимодействия твёрдых объектов и заметил, что отдельное звуковое событие может характеризоваться не только тембром, но также атакой и затуханием — эти термины до сих пор можно увидеть на органах управления современных синтезаторов и устройств создания эффектов. Он записывал звуки колокольчиков прямо на диск, при этом манипулируя регулятором громкости, расположенным между микрофоном и устройством нарезки, чтобы устранить атаку — тем самым создавая тональные волны, не так уж сильно отличающиеся от современной амбиентной музыки.