Дэвид Шеппард - НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино)

Как обычно, триумфы давались группе не бесплатно. В результате каприза — они уже начинали становиться смехотворно привычными — Рик Кентон и Roxy расстались в январе, как раз в тот момент, когда надо было начинать запись альбома. Пришлось в последний момент привлечь к работе старого знакомого Ферри по ньюкаслскому университету и гитариста Gas Board Джона Портера — он стал четвёртым басистом Roxy за полтора года. Портер, который впоследствии стал продюсером поздних альбомов Roxy и прорывных пластинок The Smiths, записал For Your Pleasure , но вскоре после этого в группе появился следующий басист — Джон Густафсон. Несмотря на такие приступы «икоты», запись нового альбома проходила гораздо спокойнее по сравнению с его предшественником. Группа — а Ино в особенности — наслаждалась возможностью спонтанно творить прямо на месте. Стремительная работа Криса Томаса за микшерным пультом была ещё одним преимуществом.

Пока Roxy занимались своим делом в Air Studio 1, в соседней студии 2 их знакомые глэм-рокеры Mott The Hoople бились над записью своего альбома Mott. Возглавляемая пудельноволосым уроженцем Шропшира в неизменных лётчицких очках Яном Хантером, эта компания подёнщиков прошлым летом попала в хит-парады с бесшабашной версией песни, подаренной им Дэвидом Боуи — "All The Young Dudes". Отказавшись от ещё одной его песни (Хантер и компания намертво застряли на сбивающих с толку аккордных переменах "Drive-In Saturday"), группа оказалась под жёстким давлением со стороны их повелителей из отдела артистов и репертуара с нового лейбла CBS, которым не терпелось навязать упорствующему независимому ансамблю какого-нибудь экстраклассного продюсера. Пришедшие к ним в гости Roxy Music придали им мужества, как вспоминал басист Оверенд Уоттс в написанной Кэмпбеллом Дивайном биографии Mott (All The Young Dudes, 1988): «Это был забавный момент — как к нам из студии Air 1 пришли Roxy и сказали, что нам не нужна никакая помощь со стороны. Mott фактически был сделан нами самостоятельно, потому что так хотели Roxy Music. Ино тоже сказал, что нам следует стоять на своём. С точки зрения звука мы старались во всём им подражать.»

Ино и Маккей были особенно восхищены песней Mott "Honaloochie Boogie" и утверждали, что это будет верный хит (так и случилось). Впоследствии критики были единодушны во мнении, что на альбоме Mott был великолепный звук. Энди Маккею альбом так понравился, что он даже задержался, чтобы сыграть на саксофоне в ещё одной хитовой вещи — "All The Way From Memphis". Один из последующих слухов утверждал, что он стал полноправным членом группы.

Нельзя сказать, чтобы подобные разговоры не имели под собой никаких оснований. Несмотря на то, что запись альбома оживила группу, участники Roxy Music уже несколько месяцев жили, работали и путешествовали не расставаясь. Такая близость породила первые признаки презрения к групповой жизни. С привычной сноровкой расправившись со своими партиями саксофона и гобоя, Энди Маккей всё больше времени проводил в гулянках с Mott The Hoople, предпочитая их общество иногда удручающе знакомой атмосфере Студии 1. Всё более раздражительная природа взаимоотношений Ферри и Ино — по прежнему сводящаяся к обоюдным упражнениям в пассивной агрессии — также была настоящим источником тревоги. К своей всё более сильной досаде, Ино боролся за то, чтобы его электронике была отведена достойная роль в тех более традиционных песенных структурах, которые представлял группе Ферри. Он был вполне доволен своими манипуляциями мрачными атмосферными эффектами, которыми была увенчана неумолимо-неровная песня "The Bogus Man", а также обработкой сумасшедшего гитарного соло Фила Манзанеры, которое украшало собой завершающие куски "In Every Dream Home A Heartache". Однако ему никак не удавалось найти что-то полезное для поверхностно-слащавой фортепианной баллады "Grey Lagoons" (которая начала свою жизнь в качестве вступительной ("Part I") увертюры к "The Bogus Man", наполненной пропущенной через VCS3 губной гармошкой Ферри). Ино был крайне озабочен тем, что арт-роковые составляющие Roxy — которые и были главной причиной его прихода в группу — компрометируются растущим пристрастием Ферри к классицизму Переулка Жестяных Кастрюль. Ино содрогался, когда слышал, как на EG рассуждают о сольном альбоме Ферри, составленном из стандартов и эстрадных номеров.

Однако были и другие «яблоки раздора». Одним из них — и серьёзным — стало предполагаемое оформление обложки альбома. Ферри была по сердцу идея, что на обложке должна появиться очередная экзотическая женщина — на этот раз это был его последний предмет страсти (а какое-то время и невеста) Аманда Лир, модель полумонгольского происхождения с голосом-контральто, бывшая протеже Сальвадора Дали и будущий объект ухаживаний Дэвида Боуи. Несмотря на его собственные всем хорошо известные сексуальные склонности, Ино было определённо неприятно то, что Ферри так увлекался обложечными звёздами — так называемыми «гламазонками». Даже для беззастенчивого обожателя эротики использование «длинноногих красоток» ради продажи пластинок переходило границу поп-артовой пародии и казалось (по крайней мере) отклонением в сторону нисколько не ироничной дешёвки — а это полностью противоречило взглядам на жизнь и художественным вкусам Ино. «Боже. Я уже сыт по горло всем этим гламуром», — пожаловался он Нику Кенту из NME, после чего сделал сардонический выпад насчёт тогдашнего увлечения Ферри образами красоток: «Нам нужно было, чтобы на обложке нового альбома позировала девушка, а мне это казалось зелёной тоской, потому что это становится уже слишком стереотипно. Лично я предпочёл бы хорошую, негламурную фотографию группы без претензий — с фальшивыми бородами и в джинсах, а на обороте обложки чтобы мы стояли вокруг дерева с лозунгом «Поддержите Экологию».»

Для Ферри осложнения вокруг оформления обложки стали окончательным пунктом в его рабочих взаимоотношениях с Ино: «Помню, как Брайан и Рик Кентон сказали, что им не нравится предлагаемая мной обложка и что они хотят сделать что-нибудь ещё. Мне казалось, что я знаю, как должен выглядеть альбом; у меня уже созрел его образ — и это была область моей компетенции, учитывая моё поп-арт-образование и т.д. Именно в этот момент я подумал: «Минутку — это не то, чего я хочу.»»

Может быть, заявления Ино Нику Кенту должны были быть более ироничными, чем они показались в печати, но сегодня он признаётся, что не очень-то хорошо помнит о какой-то ссоре по поводу оформления: «Должен сказать, что не помню, чтобы меня особо волновала обложка второго альбома, но если Брайан это помнит, то наверное, это правда. Не могу представить себе, что он это выдумал, но мне это не запомнилось как какой-то серьёзный инцидент между нами.»

Разумеется, Ферри сделал всё по-своему, и белокурая Аманда Лир — покачивающаяся на высоченных шпильках, затянутая в облегающее платье из чёрного винила и удерживающая на поводке пантеру — украсила собой обложку альбома, как и было задумано. На оборотной стороне разворотного конверта Ферри в полном шофёрском облачении с радостным видом выглядывает из-за двери ожидающего лимузина, как кот при виде сливок. Внутри конверта опять были красочные портреты участников группы — на этот раз каждый из них позировал с гитарой. В центре Ферри изображал Элвиса с согнутыми коленями, а на его шее висела ультракичевая пластмассовая модель Hagstrom P46. Слева Ино, ослепительный в своей куртке с павлиньими перьями, принимает наиголубейшую позицию, прижимая к паховой области свою гитару Starway за 9 фунтов. На этот раз они сообразили, что фотографию басиста помещать на обложку не стоит.