Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Унсет карает главного героя, Торкильда, венерической болезнью — за то что он следует своим инстинктам. Не избегает наказания и другая главная героиня, Роза Вегнер, — за неспособность к любви, за неспособность следовать своим инстинктам. «И он понял, что и та, которую он страстно любит, ее красота, доброта, свежесть, были такими же реальными и земными, как и все невзгоды в его собственной жизни» [253] Våren, s. 28. {25} 25 Там же. С. 148. . Мрачную и пессимистическую атмосферу нарушают лишь столь любимые Сигрид Унсет описания природы, переносящие читателя на берега речки Гаустадбеккен, во всю ту красоту, что в свое время разбудила ее собственное эстетическое чувство: «На одном из уступов холма он бросился на землю, зарылся лицом в белый ковер фиалок и прижался губами к пахучей благоухающей земле. Он никогда не догадывался раньше, что вся красота, существующая в мире, заключена в телесном, в ощущениях, которые нужно завоевывать» [254] Våren, s. 27. {26} 26 Там же. . И с тем же безошибочным инстинктом, позволяющим ей описать радость человеческой плоти, тянущейся к солнцу, она показывает обнаженного Торкильда, медленно плывущего к скалам. Этим романом Унсет хотела закрепить свою репутацию писателя, умеющего воссоздавать чувственные ощущения.

Дома ее положительных героев всегда полны света и цветов — судя по всему, эстетика в оформлении домашнего очага столь же важна для Унсет-литератора, сколь и для Унсет — «буржуазной домохозяйки» из Ши. В определенном смысле такую идеальную фигуру автор создает в образе матери Розы, фру Вегнер: «И все, что было в ее доме, несло отпечаток роскоши и аристократичности, блеска, проистекающего от ее духовного богатства, блистательной фантазии и потрясающей силы воли» [255] Våren, s. 34, 43. {27} 27 Унсет С. Фру Марта Оули… С. 166. . Фру Вегнер — женщина, последовательная в решениях и поступках: «Этот мужчина, ставший отцом ее ребенка, и остался для нее единственным, потому что их отношения, в результате которых явилось на свет ее дитя, были для нее, не могли не быть единственно значимыми» [256] Våren, s. 40. {28} 28 Там же. С. 163. . Однако в ее характере есть черты, не позволяющие ей превратиться в скучное воплощение всех добродетелей, — в чем-то она сродни женщине, что не так давно выступала с трибуны Студенческого общества: в своих воззрениях фру Вегнер «строго консервативна и головокружительно радикальна» {29} 29 Там же. С. 164. .

Работа над книгой протекала в очень сложной домашней обстановке. Писательница Унсет неизбежно вступала в конфликт с Унсет — методичной домохозяйкой и матерью. «Я не хочу вести богемное существование — хотя бы ради детей», — писала она другу Нильсу Коллетту Фогту [257] Brev til Nils Collett Vogt, 4.12.1913, NBO, 343. . Но в то же время признавалась, что все — начиная со стирки и заканчивая приготовлением обеда — «чертовски мне мешает». Конечно, ей было не привыкать работать по ночам, но в теперешних условиях единственным решением оказалось отправить маленького Андерса к матери, а самой устроиться в каком-нибудь пансионате с готовым питанием.

На сей раз ее выбор пал на пансионат Анне Куре на Воксен-холлене. Оттуда можно было добраться до города на трамвае и погулять с ребенком в парке, что она и делала пару раз в неделю. Сигрид признается Дее, насколько болезненно для нее такое положение вещей: «Когда я появляюсь в дверях, он кричит от радости, а каждый раз, когда собираюсь уходить, плачет так, что у меня сердце разрывается» [258] Undset 1979, s. 191. . Она также пишет, что на протяжении целого года «работала, ухаживала за малышом, по большому счету готовила всю еду, шила и штопала на двоих маленьких детей — мой пасынок жил со мной почти все время» [259] Undset 1979, s. 191. . Конечно, у нее была прислуга, но теперь оказывается, что прислуга никуда не годится. Сигрид говорит, что хотела бы привести нервы немного в порядок, и в общем-то не сгущает краски, описывая свое тяжелое положение. По старой дружбе она просит Дею об одной услуге: не могла бы она срочно проверить правильность кое-каких выражений на шведском в новой рукописи? О том же, куда девались трое остальных детей, пока она была в отъезде и теперь, когда жила в пансионате, в письме ни слова.

Приятное разнообразие внесло появление коллеги Нини Ролл Анкер — ее бездетная подруга тоже решила ненадолго составить ей компанию в пансионате. Они встречались за едой и по вечерам. По утрам же две известнейшие писательницы Норвегии работали — каждая над своей рукописью.

Перед Рождеством книга Унсет с помпой появилась на прилавках, к радости большой постоянной аудитории писательницы. Хотя роман и стал самым значительным произведением осеннего сезона, по мнению въедливого Карла Нэрупа, не все персонажи получились у Сигрид Унсет убедительными. Да и название «Весна» он посчитал ироническим, наподобие «Счастливого возраста». Критик задается вопросом, здесь ли читателю предлагают искать альтернативу «Йенни» [260] Tidens Tegn, 15.12.1914. . Другие рецензенты отмечают, что теперь Сигрид Унсет «оправдала надежды друзей: она отнюдь не собиралась становиться чьим-то эпигоном и бытописателем нравов богемы. <���…> Остались в прошлом бурные эмоции — „Весна“ написана в значительно более спокойном тоне» [261] Kristian Elster i Kirke og kultur, 1915. .

Кое-кто упрекает писательницу за фрагментарность композиции, но зато ее описания Кристиании пришлись по душе всем. Снова она доказала, что как никто другой знает город и горожан. Рецензент «Дагбладет» Эйнар Скавлан иронизирует над литературным развитием Унсет: «Когда-то Сигрид Унсет писала маленькие, тоненькие книжки. Стройные, что твои юные девушки, — и такие же очаровательные и беспомощные одновременно, полные юношеской горечи и беспокойства, мечтательной тоски и отчаяния, но в то же время с ноткой протеста, призыва к бунту». По мнению Скавлана, увеличение объема не стало признаком зрелости таланта — все равно как если бы одну из ранних новелл Унсет положили в воду, и она разбухла до размеров толстого романа: «Содержание не стало богаче, скорее беднее, потому что важные моменты разбавили ненужной болтовней» [262] Dagbladet, 29.11.1914. . Возможно, негативная критика отчасти объясняется раздражением, которое Сигрид Унсет вызвала у культуррадикалов своей неполиткорректностью. Например, в уста героини романа Розы Вегнер она вкладывает фразу: «Ты принадлежишь ему, как кольцо на его пальце, он может взять тебя и носить повсюду с собой или отложить в сторону. И все это будет неважно, главное — ты принадлежишь ему…» [263] Våren, s. 77. {30} 30 Унсет С. Фру Марта Оули… С. 210. . Эти слова были только отголоском мыслей, которые она высказывала еще после первой поездки с любимым в Париж. Слова, верность которым она подтвердила, надев на палец его кольцо, и которым старалась соответствовать в жизни и творчестве. Теперь она уже знала, что «там, где в супружестве царит Великий Эрос, великая страсть, она приносит не меньше вреда здоровью и счастью, чем венерические болезни» {31} 31 Там же. С. 325. , — так говорит в романе «Весна» умный доктор [264] Våren, s. 174. .