Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

- Так, господин генерал-полковник, - ответил Кюн.

- А еще что вы знаете?

- О! - Кюн с дерзкой улыбкой выше поднял голову, - Мне также известно, что господин генерал-полковник был младшим фельдшером... и любит чай с вишней.

- Так, - улыбнулся Кирпонос. - Еще что?

- Вы имеете боевой опыт... командовать дивизией.

А теперь командуете фронтом. У вас есть сорок семь дивизий.

- Верно, - согласился командующий. - А чем Клейст прикрывает левый фланг, не знаете?

- Но это оперативная тайна, - проговорил Кюн, несколько удивленный веселым тоном русского командующего. - Я германский офицер и...

- Ни черта он не знает, - вставил Рыков. - Кто чего пьет да с кем живет - бабьи сплетни. Дерьмо, а не офицер! На кой ляд он?

- Вы можете стрелять, но через неделю, - Кюн оскорбленно вытянул распухшие губы, - через неделю посмотрите, что есть германский офицер. Наши танки будут в Киеве. Еще пять-шесть дней.

- Удар, значит, нацелен сюда, - быстро, точно захлопывая ловушку, сказал Кирпонос.

- Говоришь, через неделю? - ухмыльнулся Рыков. - Это похоже.

Андрей изумился тому, как просто, без усилий "выпотрошили" этого сложного, казалось бы, по натуре человека. Поборов минутное замешательство, Кюн длинными, ломаными фразами, вставляя и немецкие слова, начал говорить, что германская армия вошла в Россию, как стальной нож в мягкий пирог. Эта армия вооружена лучшими танками и самолетами.

Кирпонос, склонившись над картой, уже не слушал его, а Рыков перестал ходить и внимательно глядел на пленного.

- А дальше? - спросил он.

- Когда будете разбиты, весь мир примет наши условия!

- А дальше что? - скучающим тоном повторил Рыков.

Кюн явно не понимал, о чем его спрашивают и зачем нужно знать, что будет дальше, если нынешняя перспектива не оставляла русским никаких надежд.

- А дальше, - Рыков взмахнул ладонью, - народу опять воевать? Это уже было. Старая погудка на новый лад? Танков наделали вы много. Да и танки горят.

- Но пока сгорит один танк, наши заводы выпустят два, господин генерал. Пока вы думали, как накормить людей, мы строили заводы. Наша идея определит будущее...

- Будущее, - произнес вдруг очень спокойным голосом Рыков, - это не фунт изюма. Земля вертелась и до нас. И любая баба знает: убивать проще, чем рожать.

Конечно, танки - штука серьезная, да управляют ими люди.

По хитроватому взгляду, который бросил Рыков на командующего, Андрей понял, что говорит он это, продолжая какой-то спор.

- Отведи его, лейтенант, - добавил Рыков. - На кухню отведи. Картошку пусть чистит, все же дело.

V

Дул порывистый, влажный ветер. И в темноте, будто мокрой простыней, хлестало по соломенным крышам. Забитая машинами, повозками деревня была наполнена тревожной суетой. Проезжали мотоциклисты, слышались окрики часовых, поскрипывали двери, и косые полоски света на миг рассекали вязкую темноту.

Андрей с трудом нашел хатку, где оставил бойцов.

Старуха, которая ехала в кузове, сидела теперь у крыльца, выделяясь на светлом фоне побеленной мазанки черным изваянием.

- Бабушка, - окликнул Андрей, - что спать не идете?

Та не шевельнулась и как бы ничего не видящими глазами смотрела в пустоту.

"Наверное, глухая бабка", - решил Андрей.

Он зашел в сени. Из горницы доносился смех капитана, а на другой половине слышался тяжелый храп, сонное бормотание.

Увидев Андрея, Самсонов, без гимнастерки, с красным, распаренным лицом, привстал из-за широкого стола.

- Шагай сюда, лейтенант. Избавился от пленного?

А мы баньку сообразили. Красота, понимаешь... Ты закуси вначале.

Вторая женщина была здесь. Ее глаза с каким-то сиреневым отливом и пухлые, яркие губы делали лицо очень молодым. Но Андрей, заметив морщинки на белой, красивой шее, подумал, что ей лет тридцать и она старше Самсонова, которому не больше двадцати пяти.

- Твоего сержанта в госпиталь отвезли, - говорил капитан.

- Как он? - спросил Андрей, тоном стараясь показать суровость бывалого воина.

- Жив будет... И ты молодец, лейтенант. Сам пропадай, а других выручай. Это по-нашенскому! Садись вот рядом с Ниной Владимировной.

Она, с улыбкой взглянув на Андрея, подвинулась ближе к Самсонову. И капитан едва заметно мигнул ему. На столе была рассыпана вареная картошка, лежал зеленый лук и ломти хлеба. Неровное пламя керосиновой лампы, видимо заправленной бензином и присыпанной у фитиля солью, освещало земляной пол горницы, широкую печь и деревянную кровать, накрытую рядном.

- Спят все, артиллерией не побудишь. Хозяйка в погреб ночевать ушла, капитан, взяв за горлышко бутыль, разлил по стаканам жидкость. - Перед банькой...

- Там бабушка сидит одна, - сказал Андрей. - Ее надо позвать.

- Звали, - махнул рукой Самсонов, - не идет.

- У нее сын убит, - грустно добавила Нина Владимировна. - Летчик. Ехала к нему в гости, но только похоронить могла.

- А ты хитер, - засмеялся вдруг Самсонов.

- Почему?

- Гляжу, твой радист в баню идет на пару с Ниной Владимировной. У меня дух перехватило. Вот, думаю, черти в лаптях!

- Она такой же боец, как и все, - ответил Андрей. - Не понимаю, что вы думали.

- Ага, сразу в контратаку идешь? Да-а... Глазищи у нее, как омут, весело подмигнул капитан. - Ну, пьем за яростных, за непохожих!

- Я не пью.

- Это брось! Что надо самогон! Убьют, ничего не будет. Трын-травою порастем.

- Нет, в самом деле не пью, - оправдывался Андрей.

Самсонов что-то шепнул на ухо Нине Владимировне. Она засмеялась тихо, как от легкой щекотки, приподняв плечо, и голой до локтя, с ямочками у кисти, рукой потянулась к стакану.

- Теряй невинность, лейтенант, - потребовал Самсонов. - Для мужика первая стопка и есть конец невинности... Сегодня пируем, а завтра на фронт. Направление в дивизию я уже получил.

Он покосился на высокую грудь женщины, белевшую в вырезе цветастой кофты, и разом проглотил самогон.

- А веселая штука, братцы, жизнь. Скоро вот подтянут резервы. Двинем вперед... И вы, Нина, отыщете мужа.

- Не знаю, - тихо сказала она. - Я и не любила его.

Вышла рано замуж, думала, так полагается. Наверное, так бы и жила .. Он слишком благоразумный. Даже мебель, как началась война, отправил на московскую квартиру. Ничего нет ужаснее, если человек всегда благоразумный. Иногда проснусь, и тоска - выть хочется А не знала отчего.

- Да-а, - протянул Самсонов и опять, мигнув Андрею, смело положил руку ей на плечо. - А бывает, что любовь, как ветер, налетает.

Она не отодвинулась, только наклонила голову, и пальцы, сжимавшие стакан, как бы ослабев, скользнули по стеклу.

Андрей почувствовал, как румянец заливает его щеки, торопливо встал, не зная, куда деть руки, начал расправлять гимнастерку.

- Я пойду... Надо умыться хотя бы.

- Баня теплая, - усмехнулся капитан. - Выйдешь - и направо...