Владимир Бондаренко - Лермонтов: Мистический гений

Замечу, что в это же время он еще не забывал ни о Ивановой, ни о Сушковой, чередуя любовные послания. Но чем-то всё же эта не самая красивая, не самая светская девушка его поразила. Может, он и решил где-то подсознательно — вот и нашел то, что ему надо в поэзии.

Впрочем, еще 4 декабря 1831 года он пишет в своих заметках: «2-го декабря: св. Варвары. Вечером возвратясь. Вчера еще я дивился продолжительности моего счастья! Кто бы подумал, взглянув на нее, что она может быть причиною страдания…» Значит, увлекся всерьез, и впервые еще в Москве услышав о ее предполагаемом замужестве, сильно расстроился. Впрочем, в тот раз известие было ошибочным, Варенька еще не собиралась замуж. Ее сватали родители, но Варя не согласилась с их выбором. Если она была в своих решениях столь самостоятельна, кто бы помешал самому Лермонтову попытать счастья? Но не тут-то было. Любовь отдельно, женитьба отдельно. Или словами достаточно автобиографичного Печорина: «Как бы страстно я ни любил женщину, если она даст мне только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! Мое сердце превращается в камень… Я готов на все жертвы, кроме этой, двадцать раз жизнь мою, даже честь поставлю на карту, но свободы моей не отдам. Это какой-то врожденный страх, необъяснимое предчувствие… Ведь есть люди, которые безотчетно боятся пауков, тараканов, мышей…» Поэтому не будем всерьез относиться к коварным изменам любящих Михаила Лермонтова женщин. Им надо было устраивать жизнь, а их любимый поэт всячески избегал этой темы. Он предпочитал любить в своих стихах.

Поэт уже в третий раз переписывает своего «Демона» и посвящает Вареньке Лопухиной. Более того, вроде бы он чувствует взаимную симпатию и даже от нее слышит слова о верности ему. Что еще нужно поэту? Он смело отправляется в Санкт-Петербург учиться в Школе юнкеров. Из Петербурга он пишет Марии Лопухиной: «Мне бы очень хотелось задать вам небольшой вопрос, но не решаюсь начинать.

Коли догадываетесь — хорошо, а нет — значит, если б я задал вопрос, вы не могли бы на него ответить…» М. А. Лопухина мгновенно отвечает: «Поверьте, я не утратила способности вас понимать… Она хорошо себя чувствует, выглядит довольно веселой…»

Хотел бы отметить и другие стихи, посвященные Лермонтовым Вареньке:

Интересно, зачем Михаил Лермонтов не обращается к своей возлюбленной напрямую, зачем ищет посредника? Ведь Варенька еще не замужем, свободна, и сама может рассказать о своих чувствах. Еще одна лермонтовская загадка. К тому же, как пишет П. А. Висковатый, Мария Лопухина, верная подруга, но отнюдь не помощница в амурных делах, «уничтожала все, где в письмах к ней Лермонтов говорил о сестре ее Вареньке или муже ее. Даже в дошедших до нас немногих листах, касающихся Вареньки и любви к ней Лермонтова, строки вырваны…». Позже уничтожила Мария и всю переписку Варвары Александровны. Зачем? Очевидно, из ревности. Она хотела остаться единственным женским другом поэта.

Вспоминает его верный друг Аким Шан-Гирей:

«Через год, т. е. в начале 1834 г., я прибыл в Петербург для поступления в Артиллерийское училище и опять поселился у бабушки. В Мишеле я нашел опять большую перемену. Он сформировался физически; был мал ростом, но стал шире в плечах и плотнее, лицом по-прежнему смугл и нехорош собой; но у него был умный взгляд, хорошо очерченные губы, черные и мягкие волосы, очень красивые и нежные руки; ноги кривые (правую, ниже колена, он переломил в школе в манеже, и ее дурно сростили).

Я привез ему поклон от Вареньки. В его отсутствие мы с ней часто о нем говорили; он нам обоим, хотя и неодинаково, но равно был дорог. При прощанье, протягивая руку, с влажными глазами, но с улыбкой, она сказала мне:

— Поклонись ему от меня; скажи, что я покойна, довольна, даже счастлива.

Мне очень было досадно на него, что он выслушал меня как будто хладнокровно и не стал о ней расспрашивать; я упрекнул его в этом, он улыбнулся и отвечал:

— Ты еще ребенок, ничего не понимаешь!

— А ты хоть и много понимаешь, да не стоишь ее мизинца! — возразил я, рассердившись не на шутку…»

Не будем ни его, ни ее осуждать, тем более в Петербурге, уже после окончания юнкерской школы, поэт, одобренный успехом у общества, кружил в это время голову несчастной Катеньке Сушковой. Послужила ли эта лермонтовская измена поводом, или всё к тому шло, но в мае 1835 года Варенька выходит замуж за 37-летнего Η. Ф. Бахметева. Ждать поэта у нее не было никакого резона, а замуж двадцатилетней девушке пора было выходить. Как часто это бывает, уже позабывший о своей одинокой Вареньке, молодой гусар был поражен известием о ее замужестве.

Из того, что осталось из предположительно уничтоженных Η. Ф. Бахметевым писем и стихов, Вареньке были посвящены лермонтовский автопортрет и список шестой редакции «Демона». Всё то, что сохранила Александра Михайловна Верещагина. Уже повествуя о размолвке своего друга Алексея Лопухина и Екатерины Сушковой, в письме всё той же Верещагиной весной 1835 года Михаил Лермонтов пишет: «…госпожа Углицкая сообщила, что мадмуазель Barbe выходит замуж за господина Бахметева… Я желаю мадмуазель Barbe жить в супружеском согласии до празднования ее серебряной свадьбы и даже далее, если она не пресытится…»

Конечно, чувствуется язвительная интонация, но сам-то он руку и сердце своей возлюбленной не предлагал. И плюс возбудился он и вспомнил про свою любовь, лишь узнав о замужестве Вареньки. Тут и пошла высокая поэзия любви. И как его возмутила эта якобы измена? Благодаря ей мы обогатились сценами в той же «Княгине Лиговской» и в «Герое нашего времени», и поэмой «Сашка», и пьесами «Два брата» и «Маскарад». Он уже не забывал свою Вареньку до конца дней своих. Может, и на самом деле первичное увлечение разгорелось и перешло в настоящую любовь лишь после ее замужества? А может, любовь стала вечным творческим поводом, стимулом для великой поэзии?