Владислав Кардашов - Ворошилов

К негодованию Ворошилова, ни «Освободителя», ни кавалеристов и следов не было. Только по приезде на станцию Чанлино стало ясно, что произошло. Едва от Гуляй-Поля послышались звуки артиллерийской канонады, как на станции вспыхнула паника. Бронепоезд, а за ним и кавалеристы, даже не видя противника, бежали. Бурбыга, конечно, никаких мер к их задержанию не принял и сам поспешил покинуть Гайчур. Решение Ворошилова было немедленным: Бурбыга, другой махновец Михайлов-Павленко, Потерянский, его помощник Устмединский и Пежов были арестованы, с тем чтобы предстать перед ревтрибуналом.

Но на этом дело не кончилось. Не прошло и часа после ареста паникеров, как у вагона Реввоенсовета появилось несколько десятков кавалеристов Вознесенского полка, требовавших освобождения Пежова. Поначалу Ворошилов пытался уговаривать их, но ничто не помогало, и уже раздавались угрозы применить оружие. Лишь с помощью командира Московского полка Садовникова и его красноармейцев бунтовщики были разоружены, а 35 человек — арестованы.

14-й армии противостояли тогда опытные и хорошо дисциплинированные белогвардейские соединения, сражаться с которыми было нелегко. Тем не менее борьба на Екатеринославском направлении продолжалась весь июнь, и только вечером 28 июня под натиском деникинцев войска красных оставили Екатеринослав.

Грозная опасность нависла над Украиной. Выполняя ленинские указания, Политбюро ЦК КП(б)У приняло ряд мер, направленных на усиление отпора белогвардейцам. Была объявлена всеобщая мобилизация, на фронт уходили коммунисты. Всего к сентябрю 1919 года в армию было направлено 20 тысяч членов КП(б)У, что составляло почти половину всех коммунистов на Украине. На руководящей партийно-политической работе в Красной Армии находились виднейшие партийные и государственные деятели Украины: А. С. Бубнов, В. П. Затонский, С. В. Косиор и другие.

Для Ворошилова в эти критические недели июня — июля 1919 года прибавилось новое осложнение: опять начались столкновения с Троцким. Тот не забыл прямодушного командарма-10, а Ворошилов стал еще более непримиримым в борьбе с извращениями военной политики партии. В начале июня Троцкий подписывает предложение председателю трибунала о возбуждении следствия по действиям командарма-14. В нем, в частности, говорилось, что командование 14-й армии якобы «повинно в нарушении ряда приказов и точных указаний, в преступном и небрежном отношении к существующим уставам и положениям и в применении отрядно-партизанских методов».

Конечно, из начатого Троцким «дела» против Ворошилова ничего не вышло. Даже люди, ревностно исполнявшие указания Троцкого, не смогли обнаружить «нарушений приказов и точных указаний». Более того, следствие дало неопровержимые доказательства тяжелого состояния армии, ее материальной части, отсутствия должного внимания высшего военного руководства к нуждам войск. Все же из-за интриг троцкистов Ворошилову пришлось оставить пост командарма. На пленуме ЦК КП(б)У он был избран в состав его Политбюро, затем назначен командующим войсками Внутреннего фронта Украины, командующим Киевским укрепленным районом, с 22 августа — членом РВС 12-й армии, оборонявшей Киев.

Оборонять столицу Украины приходилось не только от деникинцев, продвигавшихся с востока, но и от петлюровцев. Сами по себе националисты к июлю 1919 года не располагали достаточными для борьбы с Советской властью силами. Их положение вполне точно характеризовалось словами насмешливой песенки: «В вагоне Директория, под вагоном — территория». Но с середины июля в схватку на Украине вмешались националистические западноукраинские формирования, так называемая «Галицийская армия». Она и спасла петлюровцев в тот момент от полного уничтожения. 12 августа националисты овладели Винницей, 20 августа Житомиром, 25-го Фастовом и Белой Церковью. Угроза для Украины нависла и с северо-запада: одновременно с деникинцами оживились белополяки.

Враги наседали на 12-ю армию со всех сторон, а многие части ее были расстроены, более того — ненадежны. С тревогой отмечал Ворошилов, что среди бойцов немало кулаков, бывших махновцев, григорьевцев. В боях же против белогвардейских частей требовались войска «повышенной прочности». И Ворошилов формирует из наиболее проверенных, преданных революции людей пластунскую бригаду, хорошо проявившую себя в боях за Киев.

По должности командующего войсками Киевского укрепрайона Ворошилов постоянно в разъездах, как в тылу, так и на фронте, и по-прежнему он не очень-то заботится о своей безопасности.

Впятером — Ворошилов, А. С. Бубнов, секретарь Ворошилова С. Н. Орловский, шофер и его помощник — едут они к фронту по ухабистым, извилистым проселочным дорогам, а кое-где и без них, напрямик. Орловский пытается по карте определить, где должны находиться красные части.

— Как бы нам не въехать к белым, — озабоченно хмурит он брови и вновь водит пальцем по карте.

— Перестань, пустое дело, — останавливает Ворошилов, — сам знаешь, если в донесении сообщили, что заняли вчера такую-то деревню, то сегодня наверняка оттуда уже ушли…

— И обязательно назад! — смеется Бубнов. На окраине деревни, у оврага, остановились.

— По донесениям здесь наши, — Голос Орловского звучит неуверенно.

— Сейчас узнаем, — говорит Ворошилов и кричит старухе, замершей за плетнем от страха при виде автомобиля, вооруженных людей, пулемета: — Скажить, мамо, хто е в хуторе? Червони чи билы?

— Та ни, червоних нэма, — отвечает та, — з вечору нэма. Казаки — воны ось там, — и она указывает за овраг.

— Поворачивай немедля, — командует Ворошилов шоферу, тот начинает крутить руль и… въезжает задними колесами в плетень, прокалывает шину. Надо ставить новую, а у шофера дрожат руки.

— Успокойся, не торопись, — говорит Ворошилов, — а мы, товарищи, посмотрим, где белые. — И с винтовкой в руках идет к соседнему перекрестку. Бубнов и Орловский — к другому.

Проходит десять томительных минут, шофер сменил шину, все собрались у автомобиля, положили пулемет на заднюю спинку, уселись… И в этот момент из узенького переулка шагах в четырехстах показались всадники. Но машина уже в движении, седоки ее с заднего сиденья бьют из пулемета… Автомобиль мчит полным ходом.

— Вот тебе и «по донесениям здесь наши», — передразнивает Ворошилов своего секретаря.

Красные войска обороняли Киев упорно, давая тем самым возможность провести эвакуацию города. Однако силы их иссякли, и они покинули Киев [25] Рвались к Киеву и националисты, и деникинцы, но первыми 30 августа со стороны пригорода Святошино в город вступили части «галицийской армии». Упоенные успехом, националисты на следующий день вознамерились было устроить парад на Думской площади (ныне площадь Калинина). Однако спозаранку 31 августа по Цепному мосту от Дарницы в Киев вошли белые части, и националистам пришлось оставить город. .