Руди Бенциен - Джон Леннон навсегда

Джон верил, что любовь — целебное средство против всех преступлений и несправедливостей капиталистического мира. В это верили «Битлз» и многие из тех, кто их боготворил, кто разочаровался в обществе. Они хотели изменить мир дружескими песнями, любовью, наркотиками. Иллюзия, достигшая своей кульминации на легендарном поп-фестивале в Вудстоке и похороненная впоследствии на оргии насилия, разыгравшейся во время фестиваля в Альтамонте.

Тем не менее сингл «All You Need Is Love» / «Baby You're A Rich Man» четырнадцать раз занимал первое место в американских хит-парадах этого года, а главная его песня стала гимном движения хиппи.

Для Джона текст зонга имел очень личный мотив, он касался его жизни. Великий Битл тосковал по… любви.

Джон был полон беспокойства и неуверенности. Следствием относительного покоя после сверхнапряженной жизни в последние годы стала повышенная нервозность. Должно было что-то произойти.

И Йоко Оно вновь напомнила о себе. Он вдруг оказался под влиянием настойчивой японки даже больше, чем сам себе в этом признавался.

Она прислала ему экземпляр своей книги «Грейпфрут». Там он, в частности, прочел такие фразы: «Прорежь дыру в мешке, наполненном семенами, и повесь его там, где дует ветер. Спрячься, пока все не пришли домой. Спрячься, пока тебя не забыли. Спрячься, пока все не умерли».

Джон признавался: «Иногда я почитывал кое-что из этого и раздражался. Там было, например, такое: „Рисуй, пока не свалишься“. Или — „Цвети“. А иногда я пленялся всем этим, проходя через все стадии, которые вызывают ее стихи».

Оно искала близости с Джоном на свой лад. Однажды словно бы случайно встретила его на вернисаже поп-арта. Позвонила ему и пригласила на свою очередную выставку.

Ее усилия не были безуспешными: в новом издании книги «Грейпфрут» изумленный читатель нашел следующее предисловие: «Привет, меня зовут Джон Леннон. Я хотел бы представить Вам Йоко Оно». Джон стал спонсором ее выставки, состоявшейся под названием «Half-Wind-Show».

Потом она стала ежедневно бомбить Джона почтовыми открытками, на которых писала занятные указания: «Дыши!», «Танцуй!», «Рассматривай фонари, пока не прошел день!».

Чувства Великого Битла колебались между двумя полюсами. С одной стороны, поведение Йоко казалось ему ненормальным, с другой — его все больше опутывали доселе неизвестным образом.

Оно устроила Джону очную ставку с авангардистским художественным миром, к которому он до сих пор не имел отношения. Теперь, находясь в поисках Нового, он оказался особо восприимчивым к направлению, которое исповедовала японка. Вместе с любопытством Леннона одолевали сомнения: «Иногда мне даже приходила мысль стать интеллектуалом или проклятым авангардистом, просто назло всему. Потому что мне это опять нравилось. Это было постоянное туда-сюда», — таким оригинальным способом охарактеризовал он позднее свое состояние. Странная японка все больше вторгалась в его жизнь.

Она появилась в его доме в Уэйбридже. Хозяев не было. Тогда она попросила у экономки разрешения позвонить. Потом пришла опять. День спустя позвонила Джону и объявила о своем следующем визите, поскольку «забыла» свое «ценное» кольцо у телефонного аппарата.

Нет ничего удивительного в том, что и тогда, когда Джон и Синтия по инициативе Джорджа Харрисона вместе с Полом и Ринго слушали доклад Махариши Махеша Йоги в лондонском Хилтоне, Оно была тут как тут.

Джон пришел в восторг от возможностей медитации, о которых распространялся Махариши. Это было как раз тем, в чем он нуждался, — найти самого себя, обрести душевное равновесие и внутренний покой. В отличие от наркотиков это обещало блаженство куда более длительное, чем трипы.

Возможно, идеи Махариши могли бы стать темой хорошей беседы между супругами по дороге домой. Они сели в свой роллс-ройс и вдруг кто-то еще оказался с ними в салоне — Йоко Оно! Синтия нашла это весьма неприличным, а Джон просто растерялся и не знал, как реагировать. Оно тотчас начала говорить о своей книге, выкурила сигарету и попросила высадить ее у ближайшего угла.

В тот вечер в Уэйбридже говорили не о восточной мудрости, а о Йоко Оно.

Обеспокоенная Синтия пыталась узнать у Джона, чего ей ждать в дальнейшем от этой ненормальной связи. Что значат эти постоянные звонки, назойливое поведение, странные открыточные приветы?

Синтия чувствовала, что всё может оказаться куда серьезней, чем в этом признавался Джон. Позднее она сказала: «И все-таки что-то висело в воздухе. Я была озабочена, но реальных доказательств беды не находила. То, что он много пил и принимал наркотики, мешало нашему общению. Джон все время умолял меня делать то же самое, но я хотела сохранить здоровый рассудок. Когда мы поспорили об этом в очередной раз, я сказала ему: „Возможно, Йоко была бы для тебя в самый раз, Джон…“ Помнится, на это он тогда сказал: „Не говори ерунды, Цин. Это просто смешная художница…“».

25 августа 1967 года, в уик-энд, Джон и другие битлзы отправились на семинар к Махариши в Бангор, Северный Уэльс. Леннон надеялся поглубже проникнуть в тайны медитации, искренне желая решить тем самым супружеские и другие проблемы.

Синтия тоже должна была ехать, но опоздала на поезд.

На совместной медитации под руководством Махариши Джон обрел покой, какого давно не испытывал. Он был всерьез уверен, что облетевшее мир учение индийского гуру вернет ему внутреннюю свободу, по которой он так тосковал.

Однако уже через два дня после прибытия в Бангор Джон и его друзья были вырваны из трансцендентальной медитации и водворены в реальную действительность.

27 августа 1967 года внезапно, после приема большой дозы медикаментов, умер Брайан Эпштейн. Видимо, уже никогда не удастся выяснить — было ли это самоубийством, злосчастным стечением обстоятельств или убийством, как подозревали некоторые газеты.

О надеждах, которые потрясенный Джон тогда возлагал на учение Махариши, он говорил Рэю Кулеману: «Встреча с гуру немного изменила наше мышление, но смерть Брайана повлияла на него еще больше. Идея поехать в Индию окончательно окрепла. Мы хотели досконально изучить это дело с медитацией, чтобы потом пропагандировать и передавать эту идею каждому, кто в ней нуждался. Так мы хотели реализовать свою власть, ведь нас все кругом называли вождями молодежи. И мы верили, что сможем найти дорогу, по которой поведем людей…».