Владимир Лапин - Цицианов

Иноземное влияние не осталось бесследным, «персидские мотивы» проникали в политическую культуру и нравы грузинской элиты [164]. Поэтому неоднократные гневные высказывания Цицианова о «персидских повадках» грузинских князей — не только проявление его горячего характера, но и печальная реальность.

Настойчивое повторение тезиса о необходимости поддержки Грузии в отражении внешней агрессии создает представление о полной беспомощности христиан Закавказья. Это не так. Ираклий II, воспользовавшись ослаблением Персии после убийства в 1747 году Надир-шаха, сумел собрать достаточные силы, чтобы напомнить соседям о военной доблести грузин. В 1750 году он разгромил лезгин на реке Иори, а несколько месяцев спустя уничтожил 18-тысячное ополчение Азат-хана возле Эривани. В 1752 году Ираклий разбил войска турецкого военачальника Аджи-Челеби, в 1754 году принудил к бегству отряды Нурсал-бека. Одним из организаторов сопротивления иноземцам был князь Гиви Амилахвари, возглавивший лигу князей Верхней Кахетии. Этот талантливый авантюрист, дитя своего века, на турецкие деньги нанимал отряды дагестанцев и поддерживал самозванцев на персидский трон (Порта надеялась вытеснить Иран из Грузии) [165]. Он сумел добиться того, что персы отказались от идеи перестроить Сионский собор в Тифлисе в мечеть. В 1779 году Ираклий II взял штурмом Эривань, доказывая, что это ханство — собственность короны Багратидов. Не выглядели безответными жертвами и правители Западной Грузии. В 1733 году мингрелы нанесли тяжелое поражение туркам в районе Поти. В 1758 году в битве при Хресили ополчения под предводительством имеретинского царя Соломона I одержали верх в ожесточенной битве с турками. При этом неприятельские военачальники были взяты в плен и обезглавлены. В 1759—1768 годах османы еще несколько раз терпели серьезные военные неудачи в попытках взять реванш. В 1770 году была одержана крупная победа грузин над войсками ахалцыхского паши, причем в живых оставлено всего несколько турок — для того чтобы донести печальную весть о разгроме. В 1774 году в Чхерских теснинах Соломон I перебил четырехтысячный отряд дагестанцев и турок. В 1780 году этот же царь и его союзник, мингрельский князь Дадиани, взяли верх над турками и их союзниками в Рухской битве на реке Ингури. В 1784 году имеретинцы и гурийцы разгромили турок в районе Озургети, в 1785 году перебили полуторатысячный отряд в районе Рачи. Однако все эти военные успехи не меняли военно-стратегического баланса в регионе: мощь Стамбула и Тегерана одолеть в одиночку не представлялась возможным. Восточная Грузия могла выставить 18 тысяч армянского и грузинского ополчения и 5 тысяч всадников из мусульманских провинций, принадлежавших Тифлису [166]. Воевавшие под знаменами царя «татары» (азербайджанцы) признавались великолепными воинами, но верность их приходилось гарантировать выдачей заложников-аманатов. При Ираклии II было построено около 160 укрепленных пунктов, но они не решали проблему горских набегов, поскольку крестьяне не могли постоянно сидеть за стенами и частоколами: надо было работать в поле. В 1774 году была предпринята попытка создать некое подобие регулярной армии — «мориге джари». Каждый годный к воинской службе мужчина должен был один месяц в году явиться на сборный пункт со своим оружием. В первые годы собиралось одновременно до пяти тысяч воинов. В случае военной угрозы объявлялась поголовная мобилизация. Во главе «мориге» стоял сын царя Ираклия — царевич Леван. Но после его смерти в 1781 году численность ополчения стала сокращаться, и вскоре новая форма воинской повинности была отставлена. Первым, кто подал плохой пример, стал царевич Георгий, не явившийся на службу в положенное время. Небольшие доходы казны ограничивали возможность вербовки наемников.

Артиллерийский парк грузинского владыки составляли 12 полевых орудий невысокого качества, заряжаемых плохим порохом. Войско возглавлял сам царь, ему помогали три командующих — сардаря, представители трех знатных княжеских родов — Челокаевых, Амилахвари и Орбелиани. Им подчинялись тысячники, старшие и младшие царские адъютанты, сотники. Слабым местом грузинской армии были дисциплина и организация тыла. «…Хотя все сии чины существуют, не бывают никогда на своих местах, но всегда толпятся в походе при царе, — писал осведомленный современник. — Подчиненные их на походе бродят по своей воле и становятся без всякого порядка. Стан их подобен съезду на торжище крестьян, передовых отрядов и отводных караулов не имеют, а оттого нет такой ночи, чтоб лошадей, а иногда и людей не похищали неприятели из среди лагеря, равно как и они у неприятелей своих то же делают. Провиант не приготовляется, каждый идущий на войну берет с собой сколько может, а оттого часто претерпевают голод, иногда бывает подвоз из Тифлиса, но редко, а потому на походе берут хлеб и прочее для пропитания из селений без разбора и без назначения; недостаток в продовольствии бывает неизбежной причиной, что царь не может войско свое содержать долго в поле; строгости воинской и подчинения вовсе нет, а потому собственным землям пребывание и проход войск от наглости крайне разорителен, добыча и ограбление есть единое награждение всем, кто находится в войсках». В стране имелось несколько крепостей, но только одна (Горисцихе) годилась для размещения в ней гарнизона из чинов регулярной армии [167]. Хорошо знавший Грузию генерал Лазарев также рисовал довольно мрачную картину состояния местного ополчения: «Жалования никакой чин не имеет, а всякий должен кормиться от своего места, и от того еще больше терпит и купец, и мещанин, и поселянин, и, одним словом, всякий… Из князей, которые составляют конницу, есть многие хорошие наездники и довольно храбрые; пехота же их, составленная из мужиков, никуда не годится, исключая тушинцев, пшавов и хевсуров, живущих в горах, но все сии войска так застращены, что без подкрепления даже с самым слабым неприятелем дела иметь не могут…» [168]В конце 1770-х годов, после личного знакомства с действиями русских батальонов, Ираклий II задумал сформировать новую армию. Как писал один из наблюдателей, подданные грузинского царя, «по привычке их к сумасбродной своей вольности, хотя науку воинскую и дисциплину весьма не любят, но видимая от оной польза и собственная их в том необходимая нужда призывает их к регулярной службе охотниками себя показывать» [169]. Однако для создания «с нуля» принципиально новой военной организации одного царского желания было недостаточно. Требовались новая система административного управления, налоговая реформа, радикальные социальные перемены, форсированное развитие промышленности, способной обеспечить потребности вооруженных сил. Надо было сделать то, что сделал Петр I в начале XVIII столетия в России, а для этого у Ираклия II не было никаких ресурсов. Персы могли отправить в поход 60—80 тысяч человек. Не меньшими силами располагали и турки. Таким образом, устоять перед массированным нашествием Грузия в одиночку не могла.