Рольф Байер - Царица Савская

Царица Савская (слева) и Соломон. Амьенский собо северный портал. 1220–1236 гг.

Преследуемые как «монофизиты», то есть приверженцы учения о только божественной природе Иисуса, эти девять святых, видимо, эмигрировали в Эфиопию. Там, вдали от преследований римской церкви, они могли остаться верными своим убеждениям. Почему мы так настойчиво упоминаем этих девять святых? Они еще встретятся нам (и не раз) в одной странной истории, где важную роль будет играть царица Савская.

Христианизация Эфиопии происходила не без сопротивления. Ведь прежде всего нужно было обратить в христианство приверженцев савейского культа солнца и луны. Какая другая личность, кроме царицы Савской, подошла бы лучше, чтобы продолжить савейскую традицию и внедрить ее в христианскую религию? Царица прекрасно подходила для того, чтобы связать и слить воедино савейско-семитские и христианско-хамитские культурные течения.

Когда началось это превращение царицы Савской в «интеграционную» фигуру, сказать трудно. Во всяком случае, культурный синтез, осуществленный именем царицы, достиг своего апогея, — и это мы знаем совершенно точно — максимум в 14 в. После двухсотлетнего перерыва второе аксумитское царство уже было в полном расцвете. Теперь пришло время письменно зафиксировать с давних пор устно передаваемые легенды о царице Савской. Результатом стал эфиопский национальный эпос «Kebra Nagast» («Величие царей»), созданный приблизительно в 14 в.

Этот монументальный эпос был написан на эфиопском церковном языке Ge'ez. Сначала он появился как свободный пересказ библейских историй, которые сильно урезали, когда затрагивались эфиопские интересы и интересы аксумитского царского дома. Особенно ярко изображалась встреча царицы Савской с царем Соломоном. Воистину захватывающе описаны последствия любовной связи двух монархов. Этой «аксумитской» царицей мы еще подробно займемся, здесь же только упомянем, что обращение к ней всегда оставалось необходимой мерой для легитимизации эфиопского царского дома.

Зафиксированное письменное предание о соломоново-савейском происхождении амхарской царской династии имело свои причины. В 14 в. еще не был забыт эпизод с так называемыми узурпаторами Загве, которые между 1-ми 2-м Аксумитским царством, то есть с 914 по 1268 г., правили Эфиопией из города Роха.

Один из царей династии Загве, по имени Лалибела, был инициатором постройки знаменитых церквей в скале, которые по праву можно причислить к архитектурным чудесам света. Эти церкви были не построены, а буквально выдолблены из скалистого плато. Единственный известный пример, когда строительные работы начались с крыши.

У царей династии Загве, которые увековечили себя таким образом, совесть была все-таки нечиста, что касалось законности их власти. Поэтому они придумали миф — столь же смелый, сколь и фиктивный. По сравнению с аксумитскими соперниками, считавшими себя потомками царицы Савской, еврейские цари династии Загве копнули ещё глубже, выдав себя за потомков Моисея. Но это им не помогло: древняя соломоново-савейская линия тайно продолжалась и была восстановлена в своих правах в 1270 г. царем Йеконо Амлаком. И так оставалось веками.

Савейская монета с головой животного, лунным серпом и диском.

Эфиопская монета Эзаны до принятия христанства с лунным серпом и диском.

Аксумитская монета Эзаны до принятия христианской веры.

Влияние царицы Савской было настолько доминирующим, что более поздние узурпаторы всегда старались возвести к ней свое происхождение. Это произошло, например, в 19 в., когда узурпатору Теодорусу III (1855–1868) удалось победить окрепнувших расов — племенных вождей. Неожиданным стимулом послужила легенда о царице Савской при царе Менелике II (1889–1913), который первым попытался консолидировать Эфиопию, превратив ее в единое современное государство. Это было трудным начинанием, учитывая английские, египетские и итальянские колониальные интересы. Но Менелик II одержал победу. То, что он смог вытащить Эфиопию из засасывающего водоворота колониализации, основывалось на сильной позиции, которую укрепила также его ссылка на царицу Савскую. Усиленно внедряемая популяризация царицы, особенно при Менелике II, представляет собой также попытку найти антиколониальную интеграционную фигуру, которая подходила бы для объединения враждующих сил внутри Эфиопии, чтобы она стала сильной и независимой.

Однако преобладание амхарско-христианской культуры никогда не было бесспорным. С давних пор Эфиопия находилась под давлением исламских миссионеров. Еще в 7 в. ислам захлестнул савейский культурный ареал и почти всю Южную Аравию. Исламские нападения на Эфиопию, вероятно, способствовали ослаблению 1-го аксумитского царства. В 15 в. христианский негус Зара Якоб (1438–1468) вынужден был даже просить поддержки у короля Альфонса Португальского. Исламское наступление достигло наивысшей точки при Ахмеде эль Гази, по прозвищу Левша, войско которого было разбито только в сражении у озера Тана (1543) при царе Клавдии (1540–1559). Однако большая часть населения перешла в ислам. В настоящее время в Эфиопии насчитывается почти одинаковое число христиан и мусульман.

Царица Савская как «благочестивая» Билкис очень много значила для мусульман. Поэтому для амхарской христианской династии было очень важно преодолеть мусульманское почитание Билкис. Это, вне всяких сомнений, удалось сделать в «Kebra Nagast».

Однако все еще остается открытым вопрос: как обстояло дело с языческими племенными группами, которые не примкнули ни к христианству, ни к исламу? Как, например, вели себя племена Галла, которые были приверженцами африканского анимизма? Одним из удивительных явлений эфиопской легенды о царице Савской является то, что мифы древних африканских сказаний о царях тоже слились с мифом о царице. Однако эти кажущиеся крайне архаическими истории можно найти не в официальном государственном эпосе «Kebra Nagast», а в местных легендах. В различных вариантах они рассказывались в провинции Тигре, а также в Эритрее и до сих пор представлены в эфиопском фольклоре. В центре этих сказаний стоит борьба со змеем, в которой участвовала царица Савская.