Андрей Ерёмин - Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Сейчас мы живём надеждой, что эта разлука временная. В книге «Сын Человеческий» батюшка писал: «Ученики не должны унывать, расставаясь с Христом. Он вернётся к ним. “Истинно, истинно говорю вам: вы будете плакать и рыдать, а мир будет радоваться. Вы печальны будете, но печаль ваша в радость обратится…”»

Источник нашей надежды — это тайна христианства, потому что всегда, «рождение Церкви, рождение христианства — это есть рождение в безнадёжности, рождение в отчаянии, рождение в тот момент, когда все человеческие возможности потерпели полное фиаско».

Прославляя мучеников, мы часто говорим, что они умерли за веру. Но Христос умер не за веру, а за людей, за спасение каждого. Это наивысшая евангельская жертва. В нашем жестоком, бесчеловечном веке — это смерть Максимилиана

Кольбе за других, это смерть матери Марии за конкретного человека, смерть множества других известных и неизвестных мучеников, пострадавших за людей.

Отец Александр сделал очень много в борьбе с силами зла; уже при его жизни в Православной Церкви произошёл прорыв к свету. Его апостольские проповеди и апологетические лекции приводили в Церковь все новых и новых воинов Христовых. Он был прекрасным делателем на жатве Господней. Он до конца нёс крест за возрождение Православной Церкви.

Но отец Александр жил в стране, где с каждым может случиться любая беда. И хотя он был под непоколебимой защитой, зло только ждало случая, чтобы его уничтожить. Он знал, что если попросит, сонмы ангелов Его окружат, защитят и ничего с ним не случится. Но он этого не сделал…

Он был убит носителями зла тогда, когда достиг вершины, когда уже сделал всё, что хотел сделать в земной жизни. Он сам говорил в конце 80–х, что Бог дал ему завершить то, что было задумано; последнее, что оставалось — отдать «созревшее зерно» Господину жатвы… И отец Александр согласился идти до конца дорогой апостолов и мучеников, он умер в России и за Россию.

Почему мы так плохо понимаем произошедшее с отцом Александром? Потому что давно уже не содрогаемся при мысли о самом страшном, что произошло в истории — умалении и уничижении Бога, «агонии и предательстве, ужасе и смерти, которые сосредоточены в Страстной неделе». Голгофа перечёркивает «мирное» восприятие христианства, взрывает его. В страданиях Бога, Который к нам приблизился, заложена тайна, ибо здесь — граница человеческого спасения. И настоящий святой, истинно приближающийся к Богу, проходит че–рез то же самое — умаление, уничижение, беззащитность. «Человек, который ближе к Евангелию, ближе к Кресту».

В гибели отца Александра в очередной раз обнажилась вся грязь и мерзость — агония того мира, который уничтожает самое лучшее, самое святое…

«Да, действительно, Бог обитает в силе и славе, но не только в этом, — говорил отец Александр. — Он обитает в уничижении и, по–видимому, в уничижении даже больше». Время силы и славы ещё не пришло. Но мы это понимаем с трудом. Даже во всякой картине, в любой иконе на тему страстей, считал батюшка, присутствует элемент некой фальши. А на самом деле Христос говорит нам:

«Я умер за вас, Я пришёл в этот прекрасный созданный Мной мир, который из‑за ваших грехов, из‑за сатанинского воздействия омрачён. И Я здесь гибну, потому что святое обязательно должно гибнуть, когда приходит мрак. Это Моя жертва любви — быть рядом с вами. Несмотря на смерть, несмотря на грех, который касается Меня сего

Так думал о смерти Спасителя отец Александр. И сам он, следуя за Христом во всём и до конца, ещё раз указал нам самый подлинный путь обновления Церкви. Ибо всякий раз, когда явленная бесконечная Любовь Бога распинается в этом мире на очередном Кресте, тем, кто, несмотря ни на что, ищет углублённого союза с Ней, — открываются всё большие источники неиссякаемой силы.

Удар, нанесённый отцу Александру в воскресение, 9 сентября 1990 года — это удар по Церкви. Но именно он вновь подталкивает Церковь к небу! Поднимает Ее со дна, даёт силы для борьбы со злом. Новый рывок вперёд, новое действие Слова Божия — явление Христа во святых и мучениках.

Раньше, когда рационализм не господствовал в мире до такой степени, это понимали лучше. «Мученикам завидовали,

их почитали, умерших за Христа считали не просто героями прошлого… их молили о заступничестве перед Богом». Церковь в древние времена даже не считала нужным канонизировать мучеников как святых, они считались подлинно святыми с момента своей мученической кончины.

Отец Александр говорил: «Мир так плохо прислушивается к добру, мир исключительно бессилен». Но праведник обретает настоящую духовную власть над злом, становясь жертвой, через Крест. Христос вновь и вновь приходит к нам в своих учениках, участвуя в продолжающемся Воплощении. Именно в святых происходит явление Христа миру. И в этом залог постоянного возрождения Церкви.

Гибель отца Александра надо рассматривать как жертву за своих духовных детей, за свою страну и, несомненно, за единство всех христиан. Для него настоящим горем было то, что ничего не двигалось с места в деле объединения Церкви, которое он считал жизненно важным для будущего всего человечества. Замысел Христа о Церкви стоит того, чтобы отдать за него жизнь… Отец Александр стал первым мучеником экуменизма.

В XIX веке Бог даровал России гениального философа, поборника единства христиан Владимира Соловьева. «Когда приходите на его могилу, — говорил батюшка, — помните, что этот человек жив!»

В XX веке Бог даровал России великого мыслителя, священномученика отца Александра. На его могиле мы также должны помнить, что этот человек жив. Ибо святые являют нам Воскресение, невидимое, но истинное, ещё до всеобщего Воскресения.

Не зря преподобный Серафим Саровский призывал своих чад не считать его умершим: «Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите, и чем чаще, тем лучше. И всё, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да и все горе своё и принесите ко мне на мой гробик. И как живому, все мне и расскажите, как живому говорите, так и тут. Для вас я живой есть и буду вовеки…» «Ибо такова привилегия великих душ, — говорил батюшка, — продолжать участвовать в становлении Царства Божия на земле».

Я знаю человека, который однажды на могиле отца Александра созерцал как бы парящий Крест с распятым на нём Христом. Лица Господа не было видно, но этот гигантский белый, светящийся Крест осенял нашу землю, ограждая её от подступающей тьмы, простирая свои лучи от земли до неба и вправо, и влево, до конца Вселенной. Этому человеку казалось, что он стоит на полюсе мира… И после такого видения его пронзило ясное осознание, что тысячелетняя эра разделения Церкви закончилась!