Игорь Анцышкин - 200 знаменитых отравлений

Маленького Балдуина постепенно отодвинули подальше от трона, на который села правительница, а первым советником у нее стал «проницательный» трубадур.

На берегу Волги, или Итиля, как ее называли тюрки, в XIII веке раскинула свои шатры столица монгольской Золотой Орды. Хотя большинство жилищ было из войлока и необожженной глины, все же то была настоящая столица огромного государства, протянувшегося от Дуная на западе до Сибири на востоке. И как во всякой порядочной столице, пусть и молодого государства, в ней кипели интриги. А где интриги, там и яд. Главным источником доходов для Золотой Орды был ясак, собираемый с российских и украинских княжеств. Поэтому поступление денег зависело от того, насколько умел сборщик дани – князь, получивший ярлык на великое княжение. Из-за этого и гибли князья, становясь жертвой различных придворных монгольских группировок.

Особенно отличилась в делах отравительских Туракин-ханум – старшая жена хана Угедея, сына Чингисхана, мать Гуюка, хана Великой Орды, раскинувшейся на берегах Амура. Сначала она пробовала яды на своих приближенных, пробивая путь к Каракорумскому трону своему сыну Гуюку. При этом травила коварно и скрытно. Отправив приблизительно в 1240 году на тот свет хана Угедея, она сумела обвинить в его смерти других. Из-за коварства Туракин-ханум был забит до смерти царевич Урджукен и завернули в кошму и кинули в реку сестру Угедея, обвиненную в колдовстве.

Затем Туракин-ханум приступила к выдаче ярлыков на великое княжение. Точно известно, что ее жертвой стал князь Ярослав Всеволодович, великий князь Владимиро-Суздальский, отец Александра Невского. Князь был тесно связан с Золотой Ордой. Он стал первым великим князем, получившим в 1243 году ярлык на княжение от монгольского хана. В 1245 году вместе с братьями Святославом и Иваном, а также с племянниками он снова посещает Орду. Хан Батый, одарив подарками, отпускает гостей домой – всех, кроме Ярослава. Его он посылает на берега Амура. Здесь в августе 1246 года Ярослав Всеволодович стал свидетелем воцарения хана Гуюка, сына отравленного Угедея. Затем он «принял много томления» в ожидании приема у великого хана. Но дождался только угощения у ханши Туракин.

30 сентября 1246 года Ярослав умер от таинственной болезни, как раз на седьмой день после угощения в юрте Туракин-ханум. Посол Папы Римского Плано Карпини писал, что «все тело его удивительно посинело». Покойника перевезли во Владимир, где и похоронили в Успенском соборе. Причин отравления две. Первая – князь был слишком независимым, чем не понравился ханше, вторая – Ярослав был оклеветан своим земляком, Федором Яруновичом, но в чем состоял донос – неизвестно. В летописи сказано, что князь был отравлен «за неназванные вины». Известный российский историк, специалист по кочевникам Лев Гумилев вообще отрицает вину ханши и перекладывает ответственность за смерть Ярослава Всеволодовича на лазутчиков Ливонского ордена, которые тайно действовали в Каракоруме, желая устранить своих врагов и заручиться поддержкой татар.

А Туракин не успокоилась на достигнутом и сразу же отправила письмо сыну убиенного, Александру Ярославичу Невскому, приглашая его в гости и обещая отцовское наследие и ярлык на великое княжение. Но Александр благоразумно отказался. Уберечься от яда он все же не смог. Побывав в Золотой Орде и получив ярлык на великое княжение, князь Александр, возвращаясь домой, внезапно занемог. Предчувствуя свой конец, принял постриг под именем Алексея и умер, возможно, от татарского угощения, уже в монашеском чине. И потом еще не раз угощения у монгольских правителей заканчивались для российских князей смертью. Как, например, для тверского князя Ярослава Ярославича, который не сумел добыть себе ярлык великого князя и от «скорби» внезапно умер по дороге из Орды домой.

Не все было спокойно в датском королевстве в середине XIII века. После смерти популярного в народе короля Вальдемара Победителя претендентами на престол стали два его сына. Один, Абель, умный, а второй, Христофор, неугомонный. Он родился в 1219 году и был младшим в семье. Поэтому после смерти отца в 1245 году королем провозгласили старшего брата Абеля, а Христофору достался титул «господина» Лоланда и Фальстера. Титул был так себе, средненький, и Христофор, затаив обиду на брата, знать, духовенство и неблагодарный народ, решил ждать своего часа.

И дождался. 29 июня 1252 года, после смерти Абеля, Христофор был провозглашен королем Дании, с приставкой цифры I. Избрание Христофора нарушило права племянника его, сына и наследника Абеля, и положило начало многолетней борьбе между двумя ветвями королевского дома. Кроме династических распрей, Христофору пришлось вести борьбу с высшим духовенством, усмирять волнения крестьян и воевать с Норвегией. Словом, скучать королю было некогда.

Справиться со всеми Христофор не мог и поэтому желал хоть как-нибудь уменьшить число врагов. Когда норвежский король Гакон Гаконин появился со своим флотом под Копенгагеном, Христофор решил помириться с этим врагом и даже заключил с ним оборонительный союз.

Другое дело церковь. Борьба с духовенством достигла высшего напряжения в феврале 1259 года, когда Христофор, раздраженный отказом архиепископа Якова Эрландсена короновать его сына Эрика, заточил того в темницу. Этим он навлек на всю страну интердикт и вызвал открытое возмущение многих епископов, которые заключили союз с князем Яримаром Рюгенским и вторым сыном умершего короля Абеля, Эриком. Союзники двинули свои войска на Копенгаген. Христофор вступил с ними в отчаянную борьбу. Но его неугомонный характер уже достаточно поднадоел даже его приближенным. Не дожидаясь исхода противоборства, кто-то из близких короля подсыпал яд и навеки угомонил неугомонного.

Конец XIII века в Западной Европе проходил под знаком борьбы папы и французского короля. Папа Бонифаций VIII искал союзников против Филиппа IV, но постепенно терял силы в неравной борьбе. В начале XIV века государственный совет Франции по инициативе ближайшего советника короля – Гильома Ногаре обвинил папу в том, что тот противозаконно занимает папский престол, и вынес решение о немедленном созыве церковного собора, который осудил бы Бонифация VIII как еретика, симониста и чудовищного преступника. В то же время королевские чиновники начали агитацию по всей стране против папы, утверждая о необходимости спасти Францию и церковь от угрожающей им опасности со стороны преступного наместника Св. Петра.