Игорь Анцышкин - 200 знаменитых отравлений

Обвинение в отравлении Филиппа всплыло вновь в 1193 году, когда Ричард скрепя сердце заключил на три года перемирие с Саладином, воинственным султаном, и бросился спасать свои европейские владения. Французский король в это время, захватив часть владений английской короны на континенте и продолжая вторгаться во владения Ричарда, объезжал европейские дворы и возводил на «короля-рыцаря» всяческую напраслину. Он обвинял Ричарда в засылке убийц к герцогу Монферратскому и отравлении самого Филиппа, «отчего он оплешивел». Этот «черный пиар» дал свои плоды, австрийский герцог Леопольд захватил Ричарда, пробиравшегося на родину. Естественно, что за этим пленением стояли интересы европейской политики, а не мифическое отравление, но и это обвинение пригодилось для формального пленения.

Однако дальнейшее развитие событий привело к освобождению английского короля при посредничестве Папы Римского. Вырвавшись на волю, Ричард коршуном набросился на своих обидчиков, проведя последние годы своей жизни в беспрестанных походах, возвращая отобранные у него земли. Во время одного из таких походов в 1199 году на лиможского виконта Адемара V, который захватил часть казны, принадлежавшей английской короне, «король-рыцарь» и нашел свою смерть. И именно от яда.

«Пришел король Англии с многочисленным войском и осадил замок Шалю, в котором, так он думал, было скрыто сокровище… Когда он вместе с Меркадье обходил стены, отыскивая, откуда удобнее произвести нападение, простой арбалетчик по имени Бертран де Гудрун пустил из замка стрелу и, пронзив королю руку, ранил его. Король, не медля ни минуты, вскочил на коня и, поскакав в свое жилище, велел Меркадье и всему войску атаковать замок, пока им не овладеют…»

Замок взяли, но смерть уже стояла у изголовья ложа Ричарда. Стрела была отравлена.

«А когда замок был взят, велел король повесить всех защитников, кроме того, кто его ранил. Ему, очевидно, он готовил позорнейшую смерть, если бы выздоровел. Ричард вверил себя рукам врача, служившего у Меркадье, но при первой попытке извлечь железо тот вытащил только деревянную стрелу, а острие осталось в теле; оно вышло только при случайном ударе по руке короля».

Не надеясь на выздоровление, Ричард приказал составить завещание. Дал распоряжение, «чтобы его мозг, кровь и внутренности были похоронены в Шарру, сердце – в Руане, тело же – в Фонтенбло, у ног отца…»

Перед смертью король решил проявить великодушие. «Он велел привести к себе Бертрана, который его ранил, и сказал ему: «Какое зло сделал я тебе, что ты меня убил?» Тот ответил: «Ты умертвил своей рукой моего отца и двух братьев, а теперь хотел убить меня. Мсти мне, как хочешь. Я охотно перенесу все мучения, какие только ты придумаешь, раз умираешь ты, принесший миру столько зла». Тогда король велел отпустить его, говоря: «Смерть мою тебе прощаю…» И, развязав оковы, пустил его, и король велел дать ему сто солидов английской монеты… Но Меркадье без его ведома снова схватил Бертрана, задержал и по смерти Ричарда повесил, содрав с него кожу…» Так, под вечер 6 апреля 1199 года на 42-м году жизни умер от яда король, который не был отравителем, но которого в этом обвиняли, а его отравитель, милостиво отпущенный им, не ушел от расплаты.

23 августа (по ст. стилю) 1657 года хутор Субботов был заполнен народом. Плач и рыдания заглушали церковное пение. «То не ветры осенние бушевали в дубраве, – говорится в думе того времени – то плакали и вопили казаки, погребая батька своего старого Хмельницкого». А смерти Богдана предшествовала долгая болезнь, которая мучила гетмана с весны. И эту болезнь окружавшие гетмана люди упорно связывали с отравлением. Существует легендарная версия отравления Хмельницкого. Мол, приехал какой-то польский шляхтич хорошей фамилии под видом, будто ищет руки дочери Богдана. Прожив у него несколько времени, получил согласие гетмана, потом снова собрался в путь под предлогом приготовления к браку и обещал скоро быть в Чигирине. Выезжая из дому, на прощальном обеде жених предложил будущему тестю выпить вместе с ним за здравие невесты привезенной с собой водки, которой хвалился как редкостью. Отперши свой погребец, он воспользовался временем, когда Хмельницкий отвернулся, и налил его чарку водки не из той склянки, из которой наливал для себя. В водку положен был медленно убивающий яд. Нареченный жених уехал и не являлся более в Украине. Говорят, что он был научен на такое злодейство польской шляхтой, желавшей избавиться от сильного врага любыми способами. С тех пор Хмельницкий начал сохнуть, хиреть и день ото дня приближаться к гробу.

Но эта версия не выдерживает критики. Уже тот факт, что две дочери Хмельницкого, Катерина и Елена, в 1657 году были замужем, развеивает миф о шляхтиче. Хотя в своих спорах польские шляхтичи отнюдь не гнушались пользоваться отравой. В 1574 году при короле Стефане Батории во время родовой стычки Христоф Зборовский прямо указывал на канцлера Яна Замойского, обвиняя в том, что тот хотел отравить его; но человек, на которого Зборовский указывал как на подосланного Замойским отравителя, высвободившись из-под власти Зборовского, объявил, что последний обещаниями, угрозами и пытками заставил его признать себя виновным и указать на Замойского. Шляхтичи отложили в сторону яды и схватились за сабли, защищая свой гонор.

Украинский историк Н. Костомаров и ряд других исследователей связывают версию отравления с политикой Московского государства.

Отход Хмельницкого от царя был вызван нежеланием Москвы соблюдать Переяславское соглашение о союзе двух народов. Сепаратные переговоры Варшавы и Москвы, к которым украинские эмиссары не были допущены, ставили под угрозу существование независимой Украины. Отсутствие военной поддержки со стороны московского союзника уже привело казацкое войско практически на грань полного уничтожения. Желание московской церкви подчинить Киевскую митрополию вызывало постоянный поток жалоб гетману от православного духовенства Украины. Гетман предвидел далеко вперед, и опасения его впоследствии оправдались. Андрусовское перемирие 1667 года между московитами и поляками привело к ополячиванию Украины, а часть ее превратило в полуколониальную провинцию Московии. Гетман пытался восстановить отношения со старыми союзниками в Семиградщине, Швеции. Именно по этой причине царь Алексей Михайлович 19 апреля 1657 года отправил к Богдану с выговором окольничего Федора Бутурлина и дьяка Василия Михайловича. После бурных разговоров с московским посольством гетман слег окончательно, и более улучшения в его здоровье не было до самой смерти. Несговорчивый гетман стал помехой в проведении московской политики на украинских землях.