Алексей Волынец - Жданов

Формально, по закону, «Всемилостивейше соизволил» назначить пенсию сам император всероссийский. Не догадывался он тогда, что определяет пенсию матери мальчика, который всего через восемь лет будет лично знаком по крайней мере с одним из тех, кто оборвёт жизнь царской семьи в подвале дома Ипатьева… Но вернёмся в затерявшийся между революциями мирный 1909 год.

С учётом, что самая крупная пенсионная выплата для обычного чиновника составляла 1143 рубля 60 копеек в год, вдове и сиротам Александра Жданова причиталась достаточно большая по тем временам пенсия. Но 75 рублей в месяц было в три раза ниже прежнего оклада покойного Александра Алексеевича. Столько получал не обременённый семьёй подпоручик — самый младший офицерский чин в армии.

Что же касается единовременного пособия от Министерства народного просвещения в 150 рублей, то львиная доля из них (87 рублей 58 копеек) вернулась в то же министерство в погашение каких-то ведомственных долгов покойного, остальные — «на восстановление кредитов», ушедших в печальный ритуал похорон. Екатерина Павловна снова робко взывала к губернскому директору народных училищ: «Не могу ли я ходатайствовать перед Вашим Превосходительством об увеличении суммы пособия, тем более что покойный муж мой оставил меня без всяких денежных средств» {29} 29 Демидов В. И., Кутузов В.А. Детские и юношеские годы А.А. Жданова. С. 40. . Это прошение осталось без ответа.

Семья Ждановых столкнулась с бедностью. Конечно, это не была бедность большинства населения империи, регулярно голодавшего русского крестьянства. То была бедность «среднего класса», опрятная и неголодная, но оттого не менее обидная для образованных, интеллигентных людей. Надо было думать, как жить дальше. Старшие девочки, после отцовского воспитания не боявшиеся народной жизни, решили было податься в работницы Кузнецовской фарфорово-фаянсовой фабрики, располагавшейся в том же уезде, недалеко от Корчевы. Это было одно из известнейших производств художественного фарфора, принадлежавших купцам-старообрядцам, «фарфоровым королям» Кузнецовым. Но для работы на нём требовались отдельные виды на жительство, выдававшиеся полицией (в современной терминологии — фактически прописка, регистрация). Как несовершеннолетним сестрам Ждановым в их получении отказали.

Помогли родственники: старшую из дочерей взял к себе в семью брат покойного Иван Алексеевич, учитель женской гимназии города Переславль-Залесского Владимирской губернии; Анну и Елену на льготных по оплате условиях определили в Тверскую женскую гимназию. Вдове Александра Жданова с тремя детьми пришлось перебраться в Тверь.

Кончина Александра Алексеевича не прошла незамеченной среди его коллег и единомышленников. В журнале «Русский народный начальный учитель» (№ 8—9 за 1909 год) появился некролог на смерть Александра Жданова:

«Обладая выдающимся умом, значительной эрудицией, покойный был крупной и яркой личностью вообще и тем более редким явлением на горизонте незначительного города Корчевы и его уезда… Обладая сильным критическим талантом, он никогда не оставался глух ко всем несправедливостям и неправдам и в должных случаях не стеснялся указывать на недостатки в постановке дела в учебных заведениях. Его критика порождала часто недоброжелательное отношение к нему заинтересованных лиц, про Александра Алексеевича говорили, что он не может "ладить"… и в результате было нисходящее движение по иерархической лестнице» {30} 30 Русский народный начальный учитель. 1909. N° 8—9. С. 243—245. .

Достаточно горькие, хотя и лестные строки.

Без сомнения, самым страшным ударом смерть любимого отца стала для тринадцатилетнего мальчика. «Андрюша, — вспоминала старшая из сестёр, — был глубоко потрясён смертью отца. Он долго не мог прийти в себя. Мы опасались за его здоровье. Он был совершенно неутешен, и никакие убеждения не могли на него повлиять. Андрюша стал как-то взрослее, и на весь его характер лёг отпечаток скорби» {31} 31 ЦГАИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 3595. Л. 14 .

В этом тяжёлом состоянии он встретил пришедшийся на лето 1909 года переезд семьи в Тверь. Здесь, как только поступила назначенная семье пенсия, для мальчика наняли преподавателя, чтобы подготовить его к поступлению в реальное училище.

Тверское реальное казённое училище — именно так оно именовалось официально — располагалось на Миллионной улице, главной в городе, пересекавшей его исторический и административный центр от берега впадавшей в Волгу речки Тьмаки. Обучение в реальном училище стоило дешевле, чем в гимназии, — 60 рублей в год. Рассчитанная на шесть лет учебная программа отличалась от гимназической меньшим количеством «классических» предметов, вроде греческого языка, и б о льшим упором на точные науки. Здесь обучались около трёх сотен подростков. В училище были кабинеты физики и естественных наук, а также чертёжный и рисовальный классы, имелась довольно обширная библиотека.

Андрей Жданов, переживавший смерть отца, осенью заболел и в училище пошёл уже в разгар учебного года. Мальчик маленького роста, ранее окружённый лишь семейной любовью, он попал в уже сложившийся детский коллектив со всеми понятными последствиями для новичков. Спустя 40 лет его бывший одноклассник и приятель Е.Д. Покровский оставил воспоминания о первом появлении Андрея Жданова в стенах реального училища:

«…В середине 1-й четверти к нам в III класс Тверского правительственного реального училища, выдержав экзамен экстерном на всё "отлично", поступил один ученик. Это был мальчик бедно, но опрятно одетый в дешёвенький чёрного цвета суконный костюмчик с галстуком. По училищным традициям того времени вновь отдельно поступающий ученик должен быть "окрещён", т. е. побит, и потому как он реагировал на такую "встречу", зависело дальнейшее к нему отношение.

…Вновь поступивший мальчик Андрюша Жданов был физически слабым — как раз таким, на которых нападают безнаказанно… Я почувствовал симпатию к этому мальчику и сразу же решил взять его под свою защиту, и так как по кулачной части я был не из последних, то разогнал нападавших и предупредил, что если они ещё раз вздумают побить его, то я с ними разделаюсь как следует. Угроза помогла — новичок был оставлен в покое, а я приобрёл в нём своего первого постоянного и искреннего друга. Моему сближению с Андрюшей Ждановым способствовало ещё и то обстоятельство, что он жил недалеко от меня, на Смоленской улице, продолжавшей ту, на которой жил я. Мы ходили друг к другу, вместе проводили время… У моих родителей был граммофон с большим количеством разных пластинок, и мы часто подолгу просиживали, слушая произведения лучших композиторов» {32} 32 РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 2. Д. 79. Л. 4-6. .