Алексей Шишов - Персидский фронт (1909) Незаслуженно забытые победы

Серьезные нападения иранских революционеров на русские воинские отряды случались только в северных городах, Тавризе и Реште. Боев с фидаями и просто с шайками самых заурядных местных разбойников случалось много, но все они отличались скоротечностью и больше напоминали вооруженные стычки. Постепенно движение революционеров-фидаев сошло на убыль, и наконец шахская администрация оказалась способной сама бороться с их остатками.

Теперь у Санкт-Петербурга и Тифлиса иранских забот стало намного меньше, но военных не умалялось. В декабре 1911 года российский военный министр В.А. Сухомлинов докладывал председателю Совета министров В.Н. Коковцеву о положении дел в Персии следующее:

«…Считаю настоятельно необходимым скорейшую выработку указаний для действий войск в Персии, а также для усиления их. Для сей последней цели необходимо или немедленное объявление частичной мобилизации войск КавВО или же перевозка на Кавказ потребного числа не мобилизованных войск из Европейской России».

Это было то указание военного министра, которое в следующем, «тревожном» году пришлось исполнять новому начальнику штаба Кавказского военного округа генерал-лейтенанту Н.Н. Юденичу. В Закавказье дополнительные войска перебрасывать не стали, приказав обойтись собственными, прежде всего казачьими силами.

В «силовом» отношении ситуация по ту сторону российско-иранской границы почти не менялась, власть шаха для окраин страны значила мало. Тот же В.Н. Коковцов, как глава Кабинета министров России, получил и донесение из Тифлиса от генерал-адъютанта графа И.И. Воронцова-Дашкова. В нем с тревогой отмечалось следующее:

«Российский генеральный консул в Азербайджане (Иранском Южном Азербайджане. — А.Ш. ) указывает на факт пребывания в настоящее время в пределах Персии значительного числа русских подданных армян, грузин, татар (азербайджанцев), участвовавших в революционном движении в России, а затем скрывшихся в Персии, где они играют руководящую роль в происходящей там смуте».

Тогда еще не было такого понятия, как экспорт революции. Но то, что революционеры, организаторы стачек на Бакинских нефтепромыслах и крестьянских «красных сотен» грузинской Гурии, во-оружейных швейцарскими винтовками, закупленными японскими дипломатами для взрыва России изнутри во время войны 1904–1905 годов, нелегально перебрались в соседнюю Персию и пополнили ряды фидаев, являлось именно экспортом революции.

Царский наместник Воронцов-Дашков в декабре 1911 года добивался от столицы санкционирования самых решительных действий со стороны русских экспедиционных войск. В телеграмме из Тифлиса в Санкт-Петербург он требовал от начальства Генерального штаба:

«.. Дерзкое нападение на наш отряд в Тавризе и истязание раненых требуют примерного возмездия, почему полагаю предложить генералу Воропаеву… взорвать цитадель и учредить полевой суд, в котором судить всех зачинщиков нападения, виновных в истязании раненых…

Приговоры немедленно приводить в исполнение…

Безусловно, необходимо взыскать с населения Тавриза значительную денежную сумму для обеспечения семейств убитых и раненых…

Признаю необходимым такие же меры применить в Энзели, Реште и других пунктах Персии, где были случаи оскорбления и убийства русскоподданных».

Такое «вхождение» российской стороны во внутренние дела шахской Персии вызывало естественное неудовольствие со стороны союзников Санкт-Петербурга по Антанте. Прежде всего их «заботило» наличие русских войск в этой стране и особенно их присутствие в Иранском Курдистане, на границе с Турцией (Месопотамией, современным Ираком, бывшим тогда арабскими провинциями султана. — А.Ш. ). Не случайно в одном из донесений военных агентов (военных атташе), поступившем в Тифлис, в окружной штаб, сообщалось следующее:

«Французы, немцы и англичане турок не опасаются, но увеличение мощи России в Курдистане — это своего рода кошмар для наших союзников…»

На северном участке персидско-турецкой границы имелся большой по протяженности спорный участок пограничной территории. Турция воспользовалась слабостью шахской власти и ввела туда свои войска. Вполне вероятно, что этот горный район остался бы за Стамбулом, не окажись поблизости русский Хойский отряд. По этому поводу военный министр В.А. Сухомлинов докладывал в январе 1912 года председателю Совета министров В.Н. Коковцову следующее:

«Посылка нами отряда в г. Хой, в целях положить наконец предел распространению не выгодного для нас в стратегическом отношении захвата турками пограничной полосы персидской территории вызвала в Турции принятие ряда мер к упрочению ее положения в этой полосе».

Разведывательное отделение штаба Кавказского военного округа имело о том достоверную информацию. К началу 1912 года турецкие армейские войска заняли проходы на горных перевалах между Хоем и Дильманом, а также участок персидской территории к западу от караванного пути Хой — Урмия. Численность турецких войск в западной части так называемой Персидской спорной полосы оценивалась в 6 тысяч пехоты при пулеметной роте и 12 скорострельных пушках. Число кавалерии определялось «неустановленным».

Но это были еще не все меры турецкой стороны для решения в свою пользу территориального спора на линии государственной границы с Персией. Турецкие власти раздали местным курдским племенам многие тысячи старых винтовок, снятых с армейского вооружения, и массу патронов к ним.

Командование русских экспедиционных войск из состава Кавказского военного округа приняло незамедлительное решение вытеснить турок из иранского приграничья. Генерал-белоэмигрант Е.В. Масловский, находившийся тогда на месте событий (был начальником штаба одного из русских отрядов в остане Западный Азербайджан), так описывал те события в ходе операции по вытеснению турецких войск в их пределы:

«…К намеченному отряду турок направлялся внезапно и скрытно отряд из трех родов оружия, силою значительно больше турецкого. Отряд выступал вечером, с расчетом подойти к туркам до рассвета. При приближении к турецкой заставе или отряду наш отряд выделял из себя заставу, сильнейшую турецкой, и направлял ее обходом с задачей отрезать туркам путь отступления в пределы Турции.

Заняв удобный для наблюдения и обороны пункт, эта наша застава водружала на видном месте русский флаг. То же делал и остальной отряд, располагавшийся перед фронтом турок. С наступлением утра пробуждавшаяся турецкая часть, к своему изумлению и испугу, обнаруживала один, а потом и другой русские отряды.

При первой экспедиции турецкий начальник, выйдя с белым флагом в сопровождении нескольких человек, в энергичных выражениях потребовал объяснения, на каком основании русские войска выставили свои заставы и отряды на их территории. На это начальник русского отряда спокойно ответил, что территория не турецкая, а персидская, и раз турки выставили свои отряды и заставы, то тоже будут делать и русские.