Нами Микоян - Екатерина Фурцева. Любимый министр

1996

«Она относилась ко мне, как к сыну…»

Народный артист СССР Муслим Магомаев

Посещение легендарного певца Муслима Магомаева, который сразу же откликнулся на просьбу Светланы о встрече, запомнилось мне какой-то праздничной атмосферой. Встреча происходила вечером в квартире Магомаева и его супруги народной артистки СССР Тамары Синявской в центре столицы. Тамара Ильинична была на гастролях, и нас встретил сам хозяин. Он предложил чай, кофе, но мы от всего отказались — было неловко, что нас будет обслуживать такой знаменитый человек. Надо сказать, что Муслим принял нас очень тепло, чувствовалось, что свое расположение и уважение к Фурцевой он переносит на ее дочь. Сразу приступили к воспоминаниям о Екатерине Алексеевне.

— Так вышло, что с Екатериной Алексеевной я общался довольно регулярно, — начал Магомаев. — В самых разных аудиториях, при самых разных ситуациях. Поэтому не погрешу, если скажу: Фурцеву я знал хорошо. И нисколько не преувеличу: более искреннего, заботливого и, надо отметить, чувствующего талант, чем Фурцева, руководителя по ведомству культуры в стране не было. Я уверен, со мной согласилась бы и Тамара.

Магомаев вспомнил о том, как в первый раз оказался в Париже на гастролях.

Было это при Хрущеве в 1966 году. Дело в том, что власти Азербайджана были недовольны тем, что молодой артист слишком отдает себя Москве, забывая, откуда он родом.

И вот секретарь ЦК компартии Азербайджана, курировавший вопросы культуры, да и глава республики решили его проучить. «Мы против поездки певца за рубеж», — заявили они. Дескать, молод еще.

— Я был страшно расстроен, — рассказывал Муслим. — Что делать? И я пошел к Фурцевой. Мой визит начался вечером, и только поздно ночью, не удивляйтесь, моя проблема решилась положительно. Какой ценой? Все инстанции, с которыми соединяли Фурцеву, говорили: «Нет, мы против». Оставался глава республики, с которым Фурцеву соединили в последнюю очередь. Не помню точно, что говорила моя защитница, но помню, что ее доводы меня ошарашили. Запомнилась решающая фраза: «У нас единая страна, и все наши интересы должны совпадать». И Ахундов сдался.

Эта поездка принесла молодому певцу всенародную славу, он поднялся на европейский музыкальный пьедестал.

В своих воспоминаниях Муслим отметил, что Фурцева относилась к нему, как к сыну. Такими словами не бросаются.

Советский певец из Азербайджана стал явлением в музыкальном мире. А для человека творческого, да вообще для человека, занятого серьезным делом, очень важно начало его карьеры. Поэтому Магомаев с особой теплотой вспоминал о Фурцевой, которая поставила его на ноги, понимала и поддерживала в трудных ситуациях.

1995

От нее пахло французскими духами

Разговор с патриархом советской карикатуры Борисом Ефимовым в женский день о Женщине

— Дорогой Борис Ефимович, что и говорить, у вас за плечами совершенно фантастическая жизнь! Невозможно представить, со сколькими выдающимися людьми двадцатого века вы общались и дружили. Большинство из них — возможно, представители мужского пола. Но сегодня, когда мы с вами беседуем, так называемый женский день — 8 Марта. Вы — известный острослов, ценитель юмора. Хочу поинтересоваться: с Кларой-то Цеткин не общались?

— Вы напрасно меня подкалываете, конечно, встречался. В «Правде», на демонстрациях… Но карикатуры на нее у меня нет.

— А теперь, Борис Ефимович, серьезно: я собираю материал о Екатерине Алексеевне Фурцевой, с которой вы, как я знаю, встречались. Какой она вам видится как женщина и министр на фоне разного рода разломных событий второй половины двадцатого века? Ведь о ее жизни и судьбе разное говорят.

— Я бы назвал Екатерину Алексеевну Фурцеву в числе таких моих великих современниц, как Вера Мухина, Анна Ахматова, Галина Уланова, Фаина Раневская, а из зарубежных представительниц слабого сильного пола — «железная леди» Маргарет Тэтчер. Без колебаний поставлю рядом с ней нашу «ткачиху» Екатерину Фурцеву.

Волевая, целеустремленная, обладавшая недюжинным умом и властным мужским характером, она — это чудо! — за какие-то двадцать лет поднялась на самую вершину пирамиды власти. Но она в этой власти не только сама продержалась десятки лет, но и, как известно, спасла Хрущева, политическая карьера которого могла бы закатиться раньше. И «воевала» за Никиту Сергеевича на мужском поле, рука об руку с самим маршалом Жуковым.

Но при этом, находясь внутри партноменклатуры, она не выглядела серой, безликой партийкой. Всякий раз, когда я ее наблюдал, она являла собой вызов всем женщинам, которые не придают своей сущности особого внимания. От этой элегантной дамы всегда пахло французскими духами.

Чувствуя ее твердость в каком-то принятом решении, мало кто осмеливался ей возражать. Не забуду такой случай. Реконструировали одну из улиц, решали вопрос: сносить или не сносить старинный особняк. У проектировщиков не поднималась рука ломать добротное красивое здание. Решили дождаться мнения Фурцевой, тогда первого секретаря Московского горкома партии, которая вот-вот должна была приехать на место дискуссии. Приехала, энергично выпорхнула из машины, поправила волосы, попросила документы и через минуту веско бросила:

— Дом сносите!

Села в машину, и след ее простыл.

Не забуду еще один эпизод, тем более что он связан со мной лично. Праздновался юбилей известного скульптора Екатерины Белашовой. Фурцева пришла на торжества в добром расположении духа. В интеллектуальном кругу министр, поднявшись на возвышение, сказала в адрес именинницы приветственные слова. Хочу заметить, слова не банальные, а теплые, шедшие из глубины души и сердца.

И вдруг Екатерина Алексеевна обращается к стоящему рядом Ивану Семеновичу Козловскому с банальной дамской просьбой:

— Иван Семенович! Помогите-ка мне спуститься…

Знаменитый певец, не растерявшись, подхватил Екатерину Алексеевну на руки и… передал ее мне. Я бережно принял на себя приятную, важную ношу и осторожно поставил на ноги.

И тут услышал:

— Ей наливать больше нельзя.

Хочу заметить, что, по слухам, Фурцева, бывая на разного рода торжествах, банкетах, не отказывалась от спиртного. Да и куда ей было деваться, кругом были мужчины, и ей надо было играть по мужским правилам.

Но, в общем, все было в норме. И в тот раз ее хорошее настроение не было связано со спиртным.

Я могу еще много интересного о ней рассказать, ведь среди моих друзей были и ее друзья. С гордостью добавлю, что у меня хранится телеграмма министра культуры СССР, которую она прислала мне 10 ноября 1972 года:

«От имени Коллегии Министерства культуры СССР и себя лично сердечно поздравляю вас с присуждением Государственной премии СССР. Созданные вами на протяжении многих лет творческой деятельности произведения сатиры, политической карикатуры, агитационного плаката получили заслуженное признание советского народа. Желаю вам, дорогой Борис Ефимович, здоровья и новых творческих достижений. Министр культуры Союза Фурцева».