Амани Уисааль - Проданная в рабство

– Это подлинник, – произнес мой господин с гордостью, заметив мой интерес. – Я выложил за него невероятное количество денег! Теперь ты понимаешь, как я тебя ценю?

Я не смела ему перечить и объяснять, что для меня ценность не в этих бесполезных вещах, а в ощущениях, которые он дарит обычной заботой. Но как учила Джамиля, я «преданно склоняла голову и вкрадчивым голосом выражала свою безграничную благодарность».

– Но ты совсем не радуешься, – произнес он. – Что тебя беспокоит?

– Вокруг столько людей, у которых на столе и хлеба-то нет, – смущенно произнесла я. – На деньги, которые потрачены на это превосходное колье, можно накормить столько голодных!..

– Голодному не надо давать рыбу, ему необходима удочка! – твердил мой господин. – Мне нравится, что чужие судьбы трогают твое сердце. Но своей рубашкой ты не согреешь весь мир! Помогай, но не жди благодарности!

– Почему? – удивилась я.

– Бедные люди не прощают благополучия, слабые – силы! – подвел итог под нашей беседы мудрый человек.

Я, как и моя сестра, восхищалась своим мужчиной, но в отличие от нее цитировала его мысленно, а не вслух.

– Ты ведь не нищая, правильно я понимаю? – голос Жозефины вернул меня в действительность.

– У меня нет личных денег, Жози, – я попыталась улыбнуться, понимая, к чему она клонит. Рядом с ее стаканом лежал мой опустошенный кошелек и банковская карта. Почему-то у меня появилось неприятное предчувствие, что-то подсказывало мне, что мирными переговорами мне не отделаться.

Взяв со стола блестящую золотистую карточку, сестра делово произнесла:

– Там лежат деньги?

Я кивнула.

– Их ведь можно снять?

– В определенном банке, – спокойно пояснила я.

– Ты думаешь, я совсем глупая? Пусть я живу в глуши, но я говорю с людьми и знаю, что происходит вокруг. Ты скажешь мне пин-код? – раздражаясь, произнесла она.

Я отрицательно покачала головой и попросила вернуть мои вещи, предложив оставить себе деньги, вытащенные из моего кошелька. В нем лежало чуть больше тридцати тысяч и, учитывая, как они с Михаилом обрадовались одному денежному знаку с тремя нулями, присвоенная ими сумма была щедрым подарком, однако в глазах моей родственницы замаячил дьявольский огонек, который назывался «алчность». Жозефина кивнула, глядя за мою спину, я хотела обернуться, но не успела – что-то резко стянуло мои руки. Это был пояс от халата, которым «герой» Михаил торопливо меня связал. Сопротивляться сил не было, и я устало рухнула на диван.

– Зачем ты это делаешь? – растерянно уточнила я, глядя на женщину, так похожую на меня внешне и так непохожую внутренне.

– Ты не поймешь, но я попытаюсь объяснить: когда-то у меня была сестра Скарлетт, бедная девочка бесследно пропала… Я переживала ее потерю очень сильно и долго не могла смириться, что ее нет рядом, ведь мы так понимали друг друга! Затем умерла мать, и мы жили с отцом… Это было ужасное время… То дерьмо, которое я жрала огромными порциями все эти годы, тебе и не снилось. Я готова была вспороть себе брюхо, как долбанный самурай… Знаешь, почему самурай? Скажи ей, Мишаня! – требовательно взвыла Жозефина и налила себе водки.

– Подлинный самурай не думает о победе и поражении. Он бесстрашно бросается навстречу неизбежной смерти! – монотонно и ответственно произнес молодой человек заученный текст.

– Хорошо сказано! – выдохнула Жози и залпом опустошила свой стакан, запив спиртное рассолом прямо из огромной банки. – Меня тогда спас Василий. Он меня бил, но любил. А еще научил простой истине: дают – бери, не дают – отбери! Это было его главное правило в жизни! Теперь и я его придерживаюсь! Потому что в этом мире, сестренка, каждый за себя, а бог против всех!

Жози медленно встала и подошла ко мне. Халат распахнулся, под ним не было нижнего белья. Я заметила растяжки на ее животе, что могло свидетельствовать о том, что у нее была беременность. «Хотя от лишнего веса тоже появляются растяжки», – размышляла я. Сестра присела рядом с диваном и отчетливо произнесла:

– Ты должна дать мне чертов пин-код. И тогда все будет хорошо. Сколько денег на счете?

– Я не знаю! – ответила я, морщась от исходящего от нее запаха спиртного, и почувствовав рвотные позывы. – Счетами руководит мой муж…

– Муж?! – воскликнула Жозефина, вскочив. – Лживая арабская шлюха! Ты вчера сказала, что никогда не была замужем! Я думала, мы – сестры, и между нами нет секретов!

– Жози, послушай меня, я не являюсь его супругой в полноценном смысле. Он купил меня у Джамили – помнишь, я тебе рассказывала о ней вчера?! Заплатил за товар и забрал покупку себе! – оправдывалась я, но она еще больше разлилась.

– Вот что, сраная Шахерезада, тут фанатов твоих сказок нет. Значит так, мы подождем, пока ты вспомнишь заветные циферки! Мы никуда не торопимся! – произнесла она и скомандовала, чтобы Михаил действовал по их плану. Он схватил бутылку с остатками водки со стола, затем двинулся к дивану и зажал мне нос, я широко открыла рот, чтобы вдохнуть и в это мгновение он влил омерзительную жидкость мне в горло. Я чуть не захлебнулась, закашлявшись, но это никого не волновало. Жозефина открыла шкаф и торопливо натянула на себя спортивный костюм, который ей был великоват (видимо принадлежал ее «Бонапарту», томящемуся в неволе). Она забрала мой паспорт, карту и направилась в местный банк, находящийся на центральной площади, наказав Михаилу:

– Если арабы взбунтуются – подавляй восстание силой! Можно ударить, но не оставлять синяков. Бей в живот или по спине – по почкам! Вспомни, как Васек показывал!

– Откуда в тебе столько жестокости? – еле слышно спросила я.

– Лучше не спрашивай, сестренка! Оставайся в неведении и торопись вернуться обратно в свой золотой дворец к богатенькому султану, – произнесла она, пригрозив: – Я скоро вернусь. Если ты меня надула, тебе несдобровать!

– Умоляю, не пихай ее в банкомат! Просто узнай информацию у сотрудников! – взывала я, понимая, что это бесполезно. Жози ушла, мой сторож, которому дозволили применить силу, стоял на посту – возле дивана. Я устало закрыла глаза. Из-за выпитого мне казалось, что стены комнаты кружатся с сумасшедшей скоростью. Вдруг я почувствовала, что потные ладони Михаила касаются моей груди.

– Что ты делаешь?! – спросила я строго, протрезвев от возмущения.

– Ну… я подумал… может у тебя есть потайные кармашки… и ты там прячешь… ключ от сейфа, к примеру!

– Все мои вещи в сумке, малыш! – произнесла я, желая этой фразой вежливо дать понять, что наше любовное рандеву вряд ли состоится.

Михаил с трудом подавлял дрожь возбуждения. Процесс в его организме стихийно развивался, и остановиться молодому человеку, вспыхивающему, как сухая солома от одной только искры, было непросто. Он потер свой увеличенный в размерах пах, а затем потянул руки с грязными ногтями к моей промежности. Надо было что-то делать, попытаться остановить его и при этом не дать ему себя покалечить.