Александр Михайловский-Данилевский - Описание Отечественной войны в 1812 году

О числе неприятельских войск, участвовавших в Бородинском сражении, Французское Правительство не издало в свет официальных сведений. У нас есть только клочки или отрывки строевых рапортов, перехваченных во время бегства неприятелей. Показания иностранных писателей разноречивы. Один полагает Наполеонову армию в 120 000, другой в 130 000, третий в 140 000 человек. К определению числительной силы Наполеона при Бородине может послужить повеление его, данное при переходе через Днепр при Расасне и Хомине. Выступая к Смоленску, он писал к одному из маршалов, что в главной армии под ружьем 200 000 человек, но Французские писатели утверждают, что тогда было только 185 000 человек. Положим, что, по своему обыкновению, Наполеон преувеличил число войск, а сочинители уменьшили оное и что при переходе через Днепр состояло налицо 190 000 человек. Убавя из сего числа 15 000 убитых и раненных в сражениях, бывших в окрестностях Смоленска, заболевших, оставленных на этапах и разбредшихся от полков, выходит, что у Наполеона было под Бородином более 170 000 человек. Князь Кутузов считал неприятеля с небольшим в 160 000 и вследствие того делал свои распоряжения. Русских было: 115 000 человек, в том числе 15 000 рекрут, и тысяч 15 Ополчения, о числительной силе коего верных сведений нет. Сражение, к которому готовились обоюдные армии, не было обыкновенной битвой. С одной стороны, народы целой Европы, различные обычаями, нравами, языком, должны были сломить последнюю препону для довершения всемирного преобладания завоевателя и, может быть, для водружения знамен его за Уралом. С другой стороны стояли Русские, родные по чувству и крови, а за ними были Москва, могилы предков, Царский трон, Вера отцов, права человечества. Князь Кутузов объехал войска и говорил с ними, просто, но языком доступным до глубины души. Симбирскому пехотному полку, например, сказал он: «Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови. Каждый полк будет употреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, через каждые два часа. Надеюсь на вас. Бог нам поможет; отслужите молебен». Единодушное «ура!» сопровождало вождя от одной колонны до другой. Перед вечером понесли по лагерю икону Смоленской Божией Матери и совершили молебствие. Начальники и солдаты укрепились молитвой, готовясь противостать полчищам, алкавшим разгромить Россию. Князь Кутузов не отдал никакого приказа, какими обыкновенно предваряют войска о сражении. Но плодовитое воображение Французов составило какое-то нелепое воззвание, будто бы при молебне объявленное Князем Кутузовым [252]. В уста его влагают разглагольствование о мече Архангела Гавриила, о ковчеге Господнем, поносные речи против Наполеона. Князь Кутузов не имел надобности воспламенять в груди своих подчиненных негодования к неприятелю. Не время было витийствовать. Огненная черта, означавшая шествие Наполеона, зарево пожаров, каждый вечер освещавшее небосклон, явственно свидетельствовали о злодействах врагов, красноречивее приказов говорили о мщении за оскорбленное Отечество.

Солдаты точили штыки, отпускали сабли, артиллеристы передвигали орудия, избирая для них выгоднейшие места. Некоторые Генералы и полковые начальники говорили солдатам о великом значении наступавшего дня. Один из них сказал: «Ведь придется же умирать под Москвою: так не все ли равно лечь здесь?» Наступил вечер; поднялся ветер и с воем гудел по бивакам. С безупречной совестью, Русские дремали вокруг дымящихся огней. Сторожевые цепи одна другой протяжно пересылали отголоски. На облачном небе изредка искрились звезды. Все было спокойно в нашем лагере. Но ярче обыкновенного блистали огни неприятельские, и в стане их раздавались восклицания, в приветствие Наполеону, разъезжавшему по корпусам. Разноплеменная армия, завлеченная в дальние страны хитростями честолюбца, имела нужду в возбуждении. Надобно было льстить и потакать страстям. Наполеон не щадил ни вина, ни громких слов, ни улещений. Его озабочивала только мысль: не отступит ли Князь Кутузов без сражения? Окончив обозрение нашей позиции, 25-го числа, и отдав последние приказания, он расположился в своей палатке, влево от столбовой дороги, между Бородином и Валуевым. Ночью неоднократно посылал Наполеон узнавать: не отходят ли Русские назад? И каждый раз изъявлял радость, когда доносили ему, что огни Русских горят и слышен шум в нашем лагере. Удостоверясь, что он достигнул совершения своих желаний, сражения, за коим устремлялся от Немана или, лучше сказать, от самого Парижа и которое наконец обретал на берегах Москвы-реки, он продиктовал приказ, для прочтения на следующее утро в каждом эскадроне и в каждой роте. Беспокоен был сон Наполеона. Часто будил он дежурного Генерал-Адъютанта, призывал его к себе, говорил с ним о случайностях войны, спрашивал его мнения, надеется ли он на победу, и наконец сказал: «Надобно испить чашу, налитую в Смоленске!»

Прибытие Князя Кутузова на поле сражения. – Приезд Наполеона к войскам. – Атака Бородина. – Нападение на левое крыло. – Вторичное нападение. – Князь Багратион сосредотачивает все свои силы. – Третье нападение. – Действия на Старой Смоленской дороге. – Жестокий бой на левом крыле. – Атака курганной батареи. – Русские отбивают ее. – Смерть Кутайсова. – Четвертое нападение на Князя Багратиона. – Рана его. – Кавалерийские атаки. – Русская конница атакует левое неприятельское крыло. – Следствие атаки. – Новое размещение войск. – Действия против нашего центра. – Кавалерийские атаки. – Действия на оконечности левого крыла. – Окончание битвы.

Глубокая тишина лежала на Бородинском поле в ночь с 25 на 26 Августа. Перед рассветом, 26-го, первый выстрел был пущен из Русского тяжелого орудия, с батареи впереди Семеновского, когда во мраке показалось, что неприятель приближается. Но враги еще не двигались, и после первого выстрела все смолкло. Услыша гул пушки, Князь Кутузов, уже давно бодрствовавший, не предупредив своей главной квартиры, только что пробуждавшейся от сна, поехал один на батарею, за деревней Горками. Остановясь на возвышении, он обозревал, при свете догоравших бивачных огней, бранное поле и армию, становившуюся в ружье. Вскоре собрались вокруг него адъютанты, офицеры его штаба и несколько генералов, начальствовавших войсками, стоявшими вблизи. Так же рано, как Князь Кутузов, когда еще свет не боролся со тьмой, вышел из своей палатки Наполеон и поехал к Шевардину. Войско строилось в боевой порядок. Пробили сбор; ротные и эскадронные командиры, собрав вокруг себя солдат, читали им следующий приказ, накануне сочиненный самим Наполеоном: «Вот столь желанное вами сражение! Победа зависит от вас; она нам нужна и доставит изобилие, спокойные квартиры и скорое возвращение в отечество! Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске, Смоленске, и позднейшее потомство с гордостью будет говорить о подвигах ваших; да скажут о вас: «Он был в великой битве под стенами Москвы!» Заря занялась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца. «Это солнце Аустерлица!» – сказал Наполеон. «Приемлем предвещание!» – воскликнули клевреты его. Заколебались черные линии неприятельских колонн. У Семеновского загремела канонада, и в самом Бородине закипела ружейная пальба. Наше левое крыло и центр были атакованы единовременно.