Александр Михайловский-Данилевский - Описание Отечественной войны в 1812 году

С северной стороны Москвы, на Петербургской дороге, находился Генерал-Адъютант Винценгероде, с отрядом из 5216 человек [372]. Впоследствии присоединилась к нему часть Тверского ополчения, не уступавшего в храбрости линейным войскам. Казачьи заставы стояли на дорогах Ярославской, Владимирской и Дмитровской. Генералу Винценгероде дано было Князем Кутузовым повеление доносить прямо от себя Государю, и как он ближе всех наших Генералов находился к Москве, то через него Император получал первые и самые свежие известия обо всем, что происходило в несчастной столице. К нему были прикомандированы Графом Ростопчиным пять офицеров Московской полиции. Часто посылали их переодетых в Москву, разведывать о силе и движениях неприятеля, запасах продовольствия, оставшихся там жителях и дальнейших намерениях Французов. Посланным не трудно было исполнять даваемые им поручения. Караулы Французские на заставах отправляли службу небрежно, и от каждого Русского, бывшего в Москве, видели наши посланные самое деятельное пособие. Винценгероде получал также сведения из Москвы от чиновников Воспитательного Дома, посланных Тутолминым с разрешения Наполеона в окрестности, для добывания съестных припасов.

Сперва отряд Винценгероде расположился в селении Пешковском, в 30 верстах впереди Клина, имея авангард в Черной Грязи. Против него стояли передовые войска Вице-Короля, корпус которого был на биваках около Петровского дворца. Пожар скоро истребил в Москве главные способы продовольствия, какие Наполеон надеялся там найти; грабеж довершил уничтожение последних средств, бывших в столице. Неприятели принуждены были искать продовольствие в окрестностях, но и здесь их фуражировки сопровождались также разбоем, как в самой Москве. В скором времени прилегавшие к Москве селения превратились в пустыню, где осенний ветер разносил во все стороны уцелевшие от пламени снопы хлеба и стога сена. Французам надлежало расширить пространство для добывания скудного пропитания; отряды их раздроблялись на малые части, отчего и началось казаками и крестьянами губительное истребление врагов. Вправо, к Волоколамску, Винценгероде послал Флигель-Адъютанта Полковника Бенкендорфа. Узнав о появлении его отряда, неприятель отступил из Волоколамска к Можайску. Бенкендорф, в сопровождении множества присоединившихся к нему крестьян, следовал за Французами до Сорочина. Однако Винценгероде, имевший повеление наблюдать также Дмитров, приказал Бенкендорфу не отходить слишком далеко от Волоколамска и стать в Порохове. Отсюда партии его ходили к Рузе, Звенигороду, которые были сильно заняты неприятелем, и даже на столбовую Смоленскую дорогу. С сотнями пленных приводили они перехваченные почты и Французских курьеров. Правее от Бенкендорфа и столь же удачно действовал войска Донского Подполковник Чернозубов. Он делал счастливые набеги между Можайском и Гжатском и посылал партии к Сычевке и Зубцову. Авангард Винценгероде, под начальством Полковника Иловайского 12-го, также не оставался праздным и во все время тревожил неприятеля, часто нападая на него из засад.

Каждый день увеличивалась отвага Донцов, между тем как неприятель более и более терял бодрость. Заботясь о беспрерывной убыли людей и претерпевая нужду в продовольствии, Наполеон велел Вице-Королю и Нею подвинуться вперед, для занятия большого пространства земли и получения через то способов к пропитанию. 2 °Cентября Вице-Король пошел с одной дивизией своего корпуса от Петровского дворца к Подсолнечной, другую послал к Волоколамску, третью по Ярославской дороге, а четвертая заняла Дмитров. Ней, стоявший в Богородске, подвинул войска к Покрову. Разъезды его доходили до речки Дубны, но, найдя на ней мост разрушенным крестьянами ближних селений, не пошли далее, а потому речка Дубна пребудет достопамятной, как крайняя черта на восток, до коей простерлось вторжение Наполеона в Россию. Общее, единовременное наступательное по разным дорогам движение Французов, цели которого сначала нельзя было угадать, прикрыло их фуражиров и заставило Винценгероде отойти к Клину. Неприятель остановился у Подсолнечной Горы, в Дмитрове и вдоль границ Владимирской губернии и в сем расположении пробыл до 1 Октября, когда Наполеон начал сосредоточивать корпуса около Москвы.

Ничто не могло воспрепятствовать неприятелю овладеть Троицкой Лаврой, огражденной только слабыми казачьими заставами; Французы были от нее не далее 12 верст. Князь Багратион, привезенный из Бородина в Троицу, припадая к раке Преподобного Сергия, упрашивал братию отправить сокровище мощей Угодника и драгоценности, но Митрополит Платон не велел прикасаться к святыне, и только сняли балдахин с престола и раки. С каждым днем возрастала опасность. Нельзя было предполагать, чтобы неприятель, стоя 7 дней в самой близости от обители, не простер на нее хищнической руки. Молитвы в Лавре не умолкали. Наконец Французский отряд был послан в Троицу и выступил в поход. В тот самый день, на праздник Покрова Богоматери, были носимы вокруг обители иконы с крестным ходом. Молебствие еще не кончилось, как неприятельский отряд, направленный на Лавру, получил приказание возвратиться с дороги. За два века перед тем Палицын и мужественные иноки отстояли Лавру достославной защитой; но теперь, когда она совершенно была обнажена от войск, только особенному Промыслу Божию должно было воздать благодарение, что Лавра спаслась от нашествия врагов, что ее богатства уцелели от их алчности, ее заветная Святыня от расхищения и буря потопления не поглотила Ковчега всея Руси. Малочисленность наших партизанских отрядов, в сравнении с каждым неприятельским прикрытием транспорта, даже часто с шайками мародеров, новость партизанской войны, только что Князем Кутузовым созданной и не успевшей еще развиться, усовершенствоваться, наконец самый состав армии Наполеона, заключавшей в себе, по большей части, старых, опытных служивых, – все сии обстоятельства не дозволили партизанам ознаменовать себя такими набегами, какими прославились потом Русские начальники летучих отрядов в заграничных походах. В Отечественную войну не было партизанского подвига, могущего сравниться со взятием Берлина, Люнебурга, Касселя, Бремена, Амстердама, Суассона. Ни один из городов, занятых неприятелем между Смоленском и Москвой, не был покорен партизанами; они не сорвали даже ни одного Французского этапа. Не менее того действия их были чрезвычайно полезны, по беспрестанному вреду, наносимому ими ежедневно неприятелю, особенно тем, что своим появлением в разных местах поддерживали они воспламенение в народе, единодушно восставшем против врагов.