Александр Михайловский-Данилевский - Описание Отечественной войны в 1812 году

Закончим обозрение Сибирским краем. Губернаторы повсюду рассылали Манифест 6 Июля и присовокупляли внушения о ревностном его исполнении. Дворянство Пермской губернии большей частью имело пребывание в столице и других городах, а потому Губернатор, созвав главных чиновников присутственных мест, определил с ними на первый случай составить Ополчение из 4000 человек, но по отмене Ополчения приступлено было к пожертвованиям, коих взнесено более нежели на 211 000 рублей. В Томской губернии приношения простирались с лишком до 120 500 рублей [191]. В Иркутской губернии учредители Комиссии в городах для приема пожертвований и желавших вступить в Ополчение разослали приглашение жителям Охотской и Камчатской областей, «по гласу Отечества доказать свое усердие, если не поставкою людей по отдаленности, то посильными пожертвованиями». Иркутский Епископ хотя и не имел еще официального извещения от Синода, но, узнав об опасности Отечества, издал пасторское увещание, предписал трехдневное молебствие и пощение и первый внес денежное пожертвование. Итог приношений Иркутской губернии составил более 170 000 рублей. По ненахождению в ней дворянства, не могло быть пожертвования людьми, но несколько гражданских чиновников пожелали вступить в Московское Ополчение и по бедному состоянию были обмундированы и отправлены на счет добровольных пособий. Патриотизм проявился и в тех, которые своими преступлениями расторгли гражданские узы, соединявшие их с Отечеством. Несколько ссылочных сделали денежные взносы. Даже кочевые народы были готовы двинуться против неприятеля. Тунгусы, услышав уже спустя два года о нашествии Французов, хотели на своих ланях спешить на помощь Белому Царю, которого они называют «Высокое Солнце».

Не осталось города и селения, где не воспылали бы любовью к Отечеству. Ждали только повеления идти поголовно. Все племена неизмеримой Российской Империи слились в одну душу и, невзирая на различие нравов, обычаев, климата, наречия, веры, доказали, что все они, по чувствам, родные между собою. Не исчислены здесь тысячи подвигов частных лиц: как старцы препоясывались на брань, и отцы и матери благословляли сыновей на одоление врагов; как все и каждый несли в дар Отечеству что могли, не почитая своего усердия каким-либо особенным отличием или заслугой. Мысли всех соединялись в общем порыве – отстоять целость Государства. Но главным двигателем было дворянство, которое, по данным ему правом управлять действиями большей части народа, по уважению, стяжанному вековыми примерами верности к Престолу, соревнования к пользам Отечества в войне и мире, явилось в 1812 году таким, каким было оно во все века существования России – ее неодолимой подпорой, или, как сказано в одном из Манифестов Императора Александра, «умом и душою народа».

Расположение воюющих сторон. – Расположение Главной армии Наполеона. – Намерение Барклая-де-Толли не отступать от Смоленска. – Высочайший рескрипт о наступательных действиях. – Военный Совет. – Причины движения к Рудне. – Первое движение к Рудне. – Армии останавливаются. – Дело при Молевом-Болоте. – Движение на Поречскую дорогу. – Обратный марш 2-й армии к Смоленску. – Предположение о совокупных действиях с отдельными армиями. – Возобновленный марш на Рудненскую дорогу.

В таком положении находилась Россия в Июле месяце, в первую половину войны, которая должна называться Отечественной, потому что все Отечество приняло в ней участие. Необходимо было изобразить, именно здесь, нравственное состояние Империи, ибо мы приступаем к описанию событий того времени, когда Наполеон вторгался уже в самые недра Российского Государства.

В исходе Июля и первых числах Августа оставили мы враждующие войска в следующем расположении: 1) Наполеон, с 16 Июля, в течение двух недель, стоял с главными силами в Витебске; 2) Барклай-де-Толли и Князь Багратион были под Смоленском, где соединились они 22 Июля; 3) Граф Витгенштейн на правом берегу Двины, в виду Полоцка, занятого корпусами Сен-Сира и Удино; 4) Эссен в Риге; корпус Макдональда на пространстве от Митавы до Дюнабурга; 5) Тормасов за Стырем, имея против себя Князя Шварценберга и Ренье, стоявших в Киселице и Локачах; 6) Чичагов на марше из Валахии, для соединения с Тормасовым; 7) Игнатьев в Бобруйске, Эртель у Мозыря; 8) Позади Наполеона, от Немана до Днепра – своеволие и насилие; позади Барклая-де-Толли, Князя Багратиона и Графа Витгенштейна – образование Ополчения в 17 губерниях, формирование резервов Князем Лобановым-Ростовским во Владимире, Милорадовичем в Калуге и Клейнмихелем в Москве, и наконец вся Россия, готовая скорее погибнуть за Веру и Царя, нежели покориться врагу.

Расположение Главной армии Наполеона, во время пребывания его в Витебске, было следующее: 1) Мюрат с кавалерийскими корпусами Нансути и Монбрена в Лиозне и Рудне. 2) Позади его Ней. 3) На левом крыле Вице-Король, в Сураже и Велиже. 4) Гвардия в Витебске и окрестностях. 5) Корпуса, от самого Немана посланные в погоню за Князем Багратионом и наперерез его, не успев в своем предприятии, не пошли далее Могилева за 2-й армией, но расположились так: Даву и Груши в Орше и Дубровне, Понятовский в Могилеве, Вестфальский корпус Жюно в Орше, Латур-Мобур на марше к Орше из Бобруйска. В таком расположении прикрывались корпуса передовой цепью от Лядов, через Инково до Велижа.

Намерение Барклая-де-Толли, имевшего полную свободу действовать по усмотрению своему и не стесненного никаким операционным планом, было: «ни при каких обстоятельствах не отступать от Смоленска» [192]. Самое единоначалие, важное условие успеха, было утверждено тем, что Князь Багратион, хотя старший в чине, подчинил себя Военному Министру и изъявил готовность выполнять его распоряжения. Казалось, ничто не должно было воспрепятствовать наступательным действиям, тем более что Император начинал с соболезнованием взирать на продолжительное отступление, достигнувшее наконец до Смоленска. Его Величество писал Барклаю-де-Толли: «Я получил донесения ваши, как о причинах, побудивших вас идти с 1-й армией на Смоленск, так и о соединении вашем с 2-й армией. Так как вы для наступательных действий соединение сие считали необходимо нужным, то Я радуюсь, что теперь ничто вам не препятствует предпринять их, и, судя по тому, как вы Меня уведомляете, ожидаю в скором времени самых счастливых последствий. Я не могу умолчать, что хотя по многим причинам и обстоятельствам при начатии военных действий нужно было оставить пределы Нашей земли, однако же не иначе как с прискорбностью должен был видеть, что сии отступательные движения продолжились до Смоленска. С великим удовольствием слышу Я уверения ваши о хорошем состоянии наших войск, о воинственном духе и пылком их желании сражаться. Не менее доволен также опытами отличной их храбрости во всех бывших доселе битвах и терпеливостью, оказанной ими во всех многотрудных и долгих маршах. Вы развязаны во всех ваших действиях, без всякого препятствия и помешательства, а потому и надеюсь, что вы не пропустите ничего к пресечению намерений неприятельских и к нанесению ему всевозможного вреда; напротив того, возьмете все строгие меры к недопусканию своих людей до грабежа, обид и разорения поселянам и обывателям. Я с нетерпением ожидаю известий о ваших наступательных движениях, которые, по словам вашим, почитаю теперь уже начатыми. Поручая Себя покровительству Божию и твердо уповая на справедливость защищаемого Мной дела, на искусство и усердие ваше, на дарование и ревность Моих генералов, на мужество и храбрость офицеров и всего воинства, ожидаю в скором времени услышать отступление неприятеля и славу подвигов ваших».