Георгий Агабеков - Секретный террор

— Ну, а дальше? — спросил я.

— Что я мог сделать больше, раз они сидят запертые в полиции. Я поручил одному агенту выяснить, что можно с ними сделать в самой полиции. Он придет сегодня ночью с докладом вместе с Пашаевым, который после ареста Колтухчева боится днем заходить в консульство. Вот и все, — закончил он.

— Так, так! А как они охраняются в полиции? — спросил я.

— Им предоставили комнату, у дверей которой стоит охрана. Ну, конечно, и снаружи стоит охрана. Кроме того, там еще наша охрана, — смеясь, добавил Лагорский. — Я забыл тебе сказать, что Каруцкий из Ашхабада прислал для убийства Бажанова целую шайку головорезов-контрабандистов. Они тоже караулят у здания полиции с ножами и ждут оказии выпустить кишки беглецам, как только они выйдут из полицейского здания.

— А что думает по этому поводу консул Дубсон? — спросил я после короткого молчания.

— Дубсон ничего не думает. Он недавно женился на молоденькой девушке и всецело занят ею, — ответил Лагорский.

— Что же, нужно все-таки пойти повидать его. Каковы у тебя с ним отношения? — спросил я.

— Ничего себе. Пока что корректные, — ответил он.

— Ну, тогда пойдем к нему вместе, — предложил я.

— Входите, входите, — пригласил нас Дубсон, открыв дверь своего кабинета. — С приездом, товарищ Агабеков, какими ветрами вас сюда занесло?

Дубсон был молод, небольшого роста, краснощекий. Он окончил после революции Академию Генерального штаба и считал себя больше военным, чем дипломатом. Повсюду он старался щегольнуть военной выправкой, которая придавала большую комичность его маленькой фигуре.

— Куда вы, туда и я, — ответил я, улыбаясь. Мы с ним встретились последний раз шесть месяцев тому назад в Тавризе. Тогда он был там генеральным консулом и одновременно состоял резидентом. Как помнит читатель, Дубсон в Тавризе устроил склоку с председателем Тифлисского ОГПУ Минасьяном и мне пришлось употребить власть, чтобы убрать его оттуда. Теперь нам опять довелось встретиться с Дубсоном.

— Вы получили телеграмму от Давтьяна? — спросил я.

— Да, рад помочь вам, чем могу, хотя, откровенно говоря, не имею никакого желания влезать в грязную историю, — ответил Дубсон.

— Почему грязную? — спросил я.

— Да что же! Так повели дело с самого начала, что уже весь город знает, что большевики охотятся за Бажановым. Полиция усилила их охрану, а теперь приехали вы, так поднимется настоящая паника, — сказал он.

— Ну, насчет меня не беспокойтесь. Я не дам повода разговаривать обо мне. Официально будем говорить, что я приехал как атташе посольства для проверки выполнения торгового договора, — сказал я.

— Хорошо, завтра я представлю вас местному губернатору, и вы его успокойте о цели вашего приезда. Говорите побольше о торговых делах. А с делом Бажанова, по-моему, нужно переждать и дать время всем несколько успокоиться, — сказал он.

— Я с вами вполне согласен, товарищ Дубсон, — ответил я. — Скажите, а не пробовали ли вы добиться их выдачи нам официальным путем? — спросил я.

— Как же, на второй же день прибытия сюда беглецов я обратился к губернатору с требованием выдачи их нам как уголовных преступников. Но губернатор потребовал документальных данных об их преступлении. Я телеграфировал в ОГПУ Каруцкому, и он обещал приготовить такие документы и прислать. Как только я их получу, я опять буду у губернатора, но, признаться, надежды на успех мало, ибо губернатор не наш человек, — ответил Дубсон.

— Итак, давайте завтра после обеда поедем к губернатору, — предложил Дубсон, и мы стали прощаться.

Вечером пришел Пашаев, молодой, решительный парень. Он был моим другом детства, и по моей просьбе ОГПУ назначило его начальником своего пункта в Баджгистане. Вместе с ним пришел и секретный агент. Это — тот самый Аббас Али, контрабандист-бандит, которого держал при себе Браун для всяких непредвиденных случаев.

— Подожди, Алеша, я переговорю с Аббасом Али и отпущу его. А там мы поговорим по душам, — сказал я Пашаеву, искренне обрадованный встрече с ним.

— Здравствуй, Аббас Али. Что же ты хвастался, что я да я, а на самом деле не можешь даже укокошить одного человека…

— Да что я сделаю, если он заперт в тюрьме. Пусть выпустят этого Бажанова хотя бы на пять минут на улицу, и его не будет в живых, — ответил покрасневший от моих слов Аббас, злобно сжимая спрятанный за поясом нож, точно Бажанов являлся его смертельным врагом.

— Так что же все-таки будем делать? — спросил я.

— Вот уже два дня, как я бегаю и стараюсь подкупить человека, который носит пищу арестованным. Завтра у меня с ним свидание. Если мне удастся его подкупить, то я завтра же всыплю в их пищу цианистый калий, что дал мне товарищ Лагорский, и они подохнут как собаки, — ответил он.

— Ну, ну, действуй. Приходи завтра вечером и расскажи, что тебе удалось сделать. А самое главное — нужно следить, чтобы персы не увезли их куда-нибудь, пока мы строим планы, — инструктировал я наспех, чтобы скорей отделаться от него. Меня больше интересовала беседа с Пашаевым, которого я давно не видел и который всего несколько дней тому назад был в доме моих родных.

— Так, рассказывай, Алеша, что у тебя произошло с Бажановым. Ты, говорят, ехал с ним вместе в одном автомобиле и ничего не сделал. Может быть, ты даже охранял его от несчастий? — обратился я к Пашаеву со смехом.

— Видишь ли, я сидел в Баджгиране, когда получил от Каруцкого телеграмму, что два ответственных работника бежали в Персию через Лютфабад, откуда они должны были направиться в Кучан. Мне предлагалось перехватить их в дороге и не допустить их приезда в Кучан. Для выполнения задания я взял с собой трех агентов-курдов и выехал в Кучанские горы. Я надеялся захватить их в горах и тут же покончить с ними. Но оказалось, что я опоздал. Беглецы уже были в Кучане. Виноват во всем был Каруцкий, который слишком поздно меня известил. Дальше я спешно поехал в Кучан и приехал как раз в момент, когда Бажанов и Максимов садились в машину ехать в Мешед. При помощи наших ребят я тоже устроился в одном с ними автомобиле, надеясь предпринять что-либо в пути. Но, к сожалению, ничего нельзя было сделать. Охранявшие их солдаты не отходили от них ни на шаг. Так мы приехали в Мешед. Остальное известно Лагорскому, — рассказал Пашаев.

— Да, он мне уже рассказал. Что же ты думаешь делать дальше? — спросил я.

— Вот Аббас пытается подкупить человека, доставляющего пищу Бажанову, а я тем временем успел связаться с Колтухчевым, который сообщает, что его после ареста поместили в соседнюю с беглецами камеру. Он их часто видит и даже иногда заходит к ним. Я хочу переслать Колтухчеву цианистый калий в тюрьму, чтобы он незаметно всыпал яд в пищу Бажанову. Этот путь наиболее безопасный, ибо никто не может подумать на арестованного Колтухчева, — развивал свой план Пашаев.