Максим Жмакин - Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики

Однако старый солдат Роммель симпатизировал Адольфу, да и нарушение присяги ему претило, поэтому он согласился далеко не сразу. Зато потом ряды заговорщиков пополнились настоящим военным лидером, способным в трудной ситуации действовать решительно. Тем не менее фельдмаршал не поддерживал убийства Гитлера, а вместо этого предложил арестовать его и заключить с США, Францией и Англией перемирие с восстановлением границ, существовавших до 1939 г. Представитель Германии встречался в Мадриде с сотрудником американского посольства и передал предложения главнокомандующему союзными войсками генералу Д. Эйзенхауэру, но никакого ответа не последовало. На тот момент западные союзники видели в Германии ослабевшую и обреченную страну, нацеливаясь на ее полный разгром.

Время шло, и обстановка для заговорщиков все больше усложнялась. Фюрер по натуре был весьма подозрительным человеком, а после свержения Муссолини в Италии стал настоящим параноиком. В его речи, транслировавшейся по радио, вся страна услышала угрожающий подтекст о сомнительной преданности высших военных чинов и намерениях врагов отыскать предателей среди немецких офицеров. Ищейки тайной полиции побирались к антигитлеровцам все ближе. Гестаповцы сумели выйти на группу Мольтке, которого сразу же арестовали. Отсюда след вел и к «кружку Крейсау» с основными заговорщиками.

22 июня 1944 г. на конспиративной квартире задержали Ю. Лебера и А. Рейхвейна. Случилось это крайне не вовремя, поскольку там проходили переговоры с руководителями коммунистической партии Германии. Герделера не арестовали только потому, что он узнал об этом и успел скрыться.

Долгое время дату 20 июля 1944 г. (попытка переворота) в Германии почти не отмечали. Мятежников, нарушивших присягу, считали чуть ли не предателями, к тому же основными борцами с фашизмом себя позиционировали коммунисты, а высшие офицеры вермахта в их среду никак не вписывались. С некоторых пор ситуация изменилась — организацию покушения оправдали принципом неповиновения преступным приказам.

Любопытная деталь: в то время чистки затронули только левых руководителей заговора, хотя Г. Гиммлер был отлично осведомлен об остальных. Когда Канариса сняли с должности, то Гиммлер ему признался, что знает о популярной среди офицеров идее восстания во главе с Г. Герделером и Л. Беком, и обещал вскоре их арестовать. Впрочем, Гиммлер давно знал о заговоре, но предпочитал не спешить с разоблачениями, поскольку сам принимал участие в сепаратных переговорах с Великобританией и США. Однако в то же время ему было важно убрать из заговора «левый (коммунистический) оттенок», чтобы будущее военное правительство носило консервативный характер и ориентировалось на Запад. Коммунисты точно вздернули бы его на виселице.

Как бы там ни было, летом 1944 г. уже было понятно, что в конце концов все тайное станет явным и ждать осталось совсем недолго. Поэтому заговорщики серьезно встревожились и активно искали возможности реализовать свой план.

На тот момент военное положение Третьего рейха оказалось настолько плачевным, что некоторые антигитлеровцы даже сомневались в целесообразности устранения Гитлера — зачем совершать государственный переворот, если вскоре все разрешится само собой и конец нацистского режима не за горами.

В июне Штауффенберг поинтересовался мнением Трескова на этот счет и услышал: «Покушение должно быть совершено, чего бы это ни стоило. Если же оно не удастся, все равно надо действовать в Берлине, ибо теперь речь идет не о практической цели, а о том, что немецкое движение Сопротивления перед лицом всего мира и истории отважилось бросить решающий жребий. А все остальное в сравнении с этим безразлично».

И снова погоня за абстрактными идеями, стремление не потерять достоинства перед лицом истории и оправдать себя с моральной точки зрения отодвинули трезвую оценку ситуации на задний план. Если бы не это, может быть, история насчитывала бы гораздо меньше жертв.

Стремительное развитие событий играло на руку заговорщикам. С восходом солнца 6 июня на Лазурном берегу Франции высадились первые английские и американские военные подразделения. Неудачи группы армий «Запад» под руководством К. фон Рундштедта привели Гитлера в ярость. Он сместил командующего и поставил вместо него антигитлеровца генерал-фельдмаршала Г. X. фон Клюге, отдав своим политическим врагам важнейшие командные посты на западном участке фронта.

20 июня путчистам снова невероятно повезло: Клауса назначили начальником штаба командующего армией резерва генерал-полковника Ф. Фромма и он получил возможность присутствовать на совещаниях в ставке Гитлера. Перед заговорщиками загорелся «зеленый свет».

Очередную бомбу Штауффенберг принес 6 июля, но взрывать ее не стал, поскольку в помещении не было Геринга и Гиммлера, а, по его мнению, их тоже надо было ликвидировать. Аналогичная ситуация имела место и 11 июля. Через 4 дня прошло еще 1 совещание, на котором оба высокопоставленных чиновника все-таки появились. Большого переполоха опять не случилось уже из-за самого Клауса, не успевшего вставить запал, так как его вызвали на другое совещание. То, что он сколько угодно мог ходить с бомбой мимо охраны, многое говорит о ее «профессионализме».

Во время последних 2 совещаний войска резерва принимали от заговорщиков сигнал «валькирия», который каждый раз отменялся по звонку Клауса. Маневры войск представлялись учебной тревогой. Вскоре их подняли уже по-настоящему.

Начальство Штауффенберга поручило ему подготовить доклад к совещанию 20 июля, и он пообещал своим соратникам непременно взорвать бомбу, а те на случай очередной неудачи решили открыто попросить западные страны антигитлеровской коалиции о поддержке и с помощью Клюге предоставить их войскам коридор до германской столицы.

Рано утром 20 июля Штауффенберг и его адъютант и единомышленник обер-лейтенант В. фон Хефтен сели на самолет, направлявшийся из Берлина в Восточную Пруссию, чтобы представить доклад в секретной ставке фюрера «Волчье логово», расположенной под городом Растенбургом. Около 1 2 ч заговорщики без проблем миновали 3 поста охраны, показались начальнику штаба Верховного Главнокомандования В. Кейтелю и пошли с докладом к фюреру. Перед этим Штауффенберг попросил разрешения переодеться — лето выдалось жарким. Он зашел в предоставленное помещение вместе с Хефтеном, который должен был помочь покалеченному Клаусу. Они раздавили инструментом химический взрыватель 1 из бомб. Сделать то же самое со 2-й не успели, так как им помешал дежурный фельдфебель и бомбу пришлось быстро спрятать обратно в портфель.

Впопыхах переодевшись, террористы направились в зал заседаний. Внутри они увидели, что жарко в тот день было не только им, — Гитлер, спасаясь от духоты, решил провести заседание не в подземном бетонном бункера, а в деревянном бараке, где обычно работали картографы. К тому же все окна были открыты Таким образом, удача опять обделила заговорщиков, поскольку открытое пространство значительно уменьшало смертоносность взрывной волны, а значит, и шансы на успех мероприятия. Однако отказываться от затеи было уже поздно.