Леонид Млечин - Нож в спину. История предательства

Его спросили:

— А сможешь? Ведь ты присягал фюреру.

Капитан Буше ответил:

— Присяга основана на взаимной верности. Адольф Гитлер первым ее нарушил, он — преступник.

Ему вторил потомок древнего рода граф Петер Йорк фон Вартенбург. Он писал родным, что вступил в антигитлеровский заговор «из чувства вины, которая лежит на всех нас». До капитана Буше гестапо не добралось, а графа приговорили к смерти и казнили.

В 1939 году на территории Германии оставалось около двухсот тысяч евреев, в основном стариков. После захвата Польши в руки немцев попали еще два миллиона евреев. С каждым новым территориальным приобретением под властью нацистов оказывалось все больше евреев, усиливая расовый фанатизм вождей рейха.

Часть Польши, включенная в состав Германии, стала называться Вартеландом. Гауляйтером назначили группенфюрера СС Артура Грейзера, которого в 1947 году повесят в Польше. Он объяснил подчиненным, что ждет поляков, евреев и цыган:

— Выселение. Эксплуатация. Уничтожение.

Нацисты планомерно зачищали переполненные гетто, отправляя его обитателей в лагеря уничтожения. Депортировали двести воспитанников детского дома во главе с их учителем Янушем Корчаком. Выдающийся педагог мог остаться, но не захотел бросить своих воспитанников.

Два года эсэсовец Оскар Грёнинг служил в Аушвице. Только через много лет он согласился рассказать о том, чем занимался:

— Прибыл новый эшелон. Я дежурил. Евреев увели. Вдруг я услышал детский крик. Среди вещей обнаружился ребенок. Мать оставила его, зная, что женщин с грудными детьми сразу отправляют в газовую камеру. Один из охранников схватил ребенка за ногу и бил головой о кабину грузовика, пока тот не затих.

Прибывшие в лагерь узники обязаны были сдать все личные вещи и деньги — если они еще оставались. Обязанность Оскара Грёнинга состояла в том, чтобы рассортировать монеты и купюры разных стран, пересчитать и сдать в центральный аппарат главка в Берлине. Руководство лагеря не доверяло своим подчиненным, опасалось, что в этой суете кто-то попытается прикарманить отобранные у евреев вещи.

За годы войны в Аушвиц отправили больше миллиона евреев. Девятьсот тысяч убили сразу. Двести тысяч оставили для работы. Оскар Грёнинг видел, как голых людей загоняли в камеру и как пускали газ. Он слышал, как кричали умирающие, видел, как потом мертвые тела тащили в крематорий. Он был любопытен, пошел смотреть, как горят люди.

Его спрашивали:

— Вы привыкли к Аушвицу?

— Там был очень хороший магазин, где можно было без карточек купить кости для супа.

Почему евреи не сопротивлялись, почему позволили себя убивать? Вот упрек, который выжившим узникам гетто и концлагерей предъявят после войны.

Евреи не имели тогда ни государства, ни армии, чтобы защищаться. В Польше мужчины призывного возраста в 1939 году были мобилизованы. После разгрома польской армии они старались оказаться в районах, занятых не вермахтом, а красноармейцами. Польские евреи вступали потом в польские части, формировавшиеся на советской территории, и сражались с немцами.

В руках нацистов остались в основном старики, женщины, дети. И юноши, взрослевшие в годы оккупации. Все были ослаблены голодом и болезнями. Вместе с евреями погибали и советские военнопленные. И мало кто находил в себе силы сопротивляться.

После войны на территории Аушвица нашли страшные записки польского еврея Лейба Лангфуса о том, что происходило в лагере:

«В бараки сгоняли русских военнопленных, которые получали в качестве еды только одну картофелину и немного супа, без хлеба, и целые дни тяжело трудились под надзором эсэсовцев. Тех, кто терял силы, — сбрасывали в большую отхожую яму, прикрытую сверху досками с многочисленными дырами для справления нужды всего лагеря, — подводили туда и бросали внутрь отхожей ямы.

Каждую ночь эсэсовцы входили в тот или иной блок и совершенно иссохших, изможденных русских пленников забивали палками до смерти. Все были настолько ослаблены, что не оказывали никакого сопротивления. Утром мертвых утаскивали. Как только блок становился пустым, доставляли свежих пленных».

До войны в Варшаве жило полмиллиона евреев. Еще двести тысяч добавилось после начала войны — это были беженцы. В октябре 1940 года всех еще живых нацисты согнали в гетто — огромный квартал, огороженный высокой кирпичной стеной. Все должны были работать, оккупационный режим неплохо наживался на бесплатной рабочей силе. От голода в год умирает примерно семьдесят тысяч человек.

Люди в варшавском гетто были обречены. Но не опускали руки. Создавали подпольные боевые организации. Но где взять оружие? Искали помощи у польского Сопротивления. Генерал Стефан Ровецкий из подпольной Армии крайовой приказал поделиться оружием с евреями. Приказ не был исполнен. Самого Ровецкого предатель выдал гестапо. Польского генерала отправили в концлагерь Заксенхаузен. В сорок четвертом казнили.

У партизан из Армии крайовой было двойственное отношение к еврейским подпольным организациям. С одной стороны, союзники в борьбе против немецких оккупантов. С другой стороны, традиционный антисемитизм в войну стал еще сильнее. Практически все лагеря уничтожения были устроены на территории Польши. Не потому ли, что немцы знали, что поляки в массе своей возражать не станут?

Сотни тысяч людей жили рядом с лагерями смерти. Они шли пешком на работу, вдыхая запах горящего человеческого мяса. Когда они смотрели в ту сторону, то видели нескончаемые клубы дыма, поднимавшиеся в небеса. Дома их соседей опустели — исчезли люди, которые жили рядом с ними. Они стояли и смотрели, как избивали евреев, как их штыками загоняли в вагоны, везли за сотни километров без воды и пищи. Видели, как их заставляли — полумертвых — бежать в газовые камеры.

Что чувствовали эти свидетели террора? За малым исключением они оставались равнодушны к происходившему. Или даже были благодарны эсэсовцам:

— Евреи сами во всем виноваты. Разве они не были богатыми? Разве они не контролировали весь капитал? Разве они не эксплуатировали нас?

Даже верующие, набожные люди увидели в нацистах инструмент, избавивший мир от «народа, распявшего Христа». Вполголоса говорили друг другу:

— После войны поставим памятник Адольфу за то, что он нас избавил от этих.

Принято считать, что жители оккупированных территорий помогали немцам вынужденно, спасая собственную жизнь. Нет, это делалось без принуждения, по доброй воле.

Но как вообще стала возможной такая бойня? На глазах у всего мира? Способен ли был кто-то спасти узников варшавского гетто и вообще европейских евреев? Или мир ни о чем не подозревал?