Петер Энглунд - Первая мировая война в 211 эпизодах

Через час они уже на месте. Солдаты ложатся на сырую траву, передохнуть в ожидании штурма. Фон Герих скачет дальше, на поиски командира полка, которому они должны оказать поддержку. Он проезжает через сожженную деревню. Видит свет в одном доме. Скачет туда. Там он находит командира полка, толстого, самодовольного генерала. Фон Герих скептически оценивает задуманную операцию. “Это непростительное легкомыслие — заставлять генерала идти на плохо подготовленный штурм, не оказывая ему огневой поддержки”. Но вслух он ничего не высказывает.

Отступление все продолжалось и продолжалось. Полк фон Гериха постоянно перебрасывался назад. Иногда они участвовали в безуспешных попытках остановить немцев. Но все напрасно. Теперь они находились в северной части фронта, к западу от большого города Вильна [123]. Именно этот пункт они обязаны удержать любой ценой, сверхнапряжением сил и тому подобное. Стоит ранняя осень. Позавчера они разбили лагерь во фруктовом саду. Наелись до отвала слив, яблок и груш. Отслужили панихиду по погибшим.

В четыре часа утра началось наступление. Было еще темно.

Фон Герих с солдатами своего батальона ничего не видели, так как стояли в резерве, к тому же штурм происходил почти в двух километрах от них, в лесу. Но они все слышали. Сперва раздались крики “ура”, затем застучали немецкие пулеметы, загрохотал вражеский заградительный огонь. Какофония не умолкала, никто не знал, что там происходит. Получен рапорт. (Или всего лишь слухи?) Немецкие позиции атакованы. Девятнадцать пулеметов захвачены нашими. Солдаты фон Гериха восторженно кричат “ура”.

Заходит солнце.

И тут случается неожиданное.

Артиллерийский огонь немцев меняет направление, перемещается с ничейной земли в тыл к русским. И к полевой артиллерии добавились тяжелые орудия. “Высота перед домом, где жил генерал, была окружена дымящимися воронками от снарядов, из них прямо на нас, в долину, катились камни”. Фон Герих по опыту сразу понял, что происходит. Немцы намеревались перейти в контрнаступление и хотели перекрыть путь подкреплениям для русских.

Вскоре к ним прибыл запыхавшийся адъютант генерала и подтвердил худшие опасения фон Гериха. Их собственная атака потерпела неудачу, немцы теснят их. Фон Герих должен что-то сделать, чтобы исправить положение.

Он построил четыре роты по двое на каждой линии обороны. И началось. Время было 05.45. Он видел, как толстый генерал стоит на своем посту. Ему прокричали “ура!”. Примерно в двух километрах от них темнел лес. Его окружала плотная завеса дыма, огня и взрывающихся снарядов. Требовалось пройти через лес, чтобы добраться до передовой. Фон Герих видит, как подавлены солдаты. Они приближаются к лесу, но идущая впереди рота трусит. Солдаты, прячась, ложатся на землю. Все замирает, еще не начавшись.

Фон Герих театральным жестом вытаскивает саблю [124]. И выкрикивает: “Отдохнем в могиле, ребята. Но сперва поддержим наших братьев”. Солдаты поднимаются с земли, с криками, с ревом. Неровными цепочками бегут к окрашенному осенними красками лесу, прямо на вражеский заградительный огонь. За несколько минут — или всего лишь секунд? — все исчезает в грохочущем, ревущем, дымящемся хаосе. Все превращается в мгновенные впечатления, в резкий свет, сменяющийся тьмой, резкие звуки, переходящие в тишину. Он видит, как взрывами с корнем вырывает деревья в лесу и они беспомощно валятся на землю. Видит, как вверх, к утреннему небу, взлетают фонтаны огня. Видит черные силуэты, как они падают.

Вот оно — снова.

Навстречу фон Гериху и его ротам бегут солдаты из передовых частей. Он поворачивает их назад. “Фьюю-ю-ю-ю — чак-чак”. С флангов, меж листьев деревьев, засвистели пули. Немецкая пехота прорвала русскую линию обороны слева от леса. Она угрожает перерезать путь батальону. Фон Герих берет с собой три пулеметных расчета. Они что есть сил бегут к пригорку. Там устанавливают пулеметы и начинают поливать огнем дальние линии одетых в серое немцев. Вражеское наступление замирает, останавливается. Но снаряды продолжают рваться вокруг фон Гериха и трех групп его людей. Свет. Тьма. Ослепляющие вспышки. Сперва разлетается на куски один пулемет. За ним второй. В пыли и едком дыму лежат убитые и искалеченные солдаты. Фон Герих и один уцелевший унтер-офицер продолжают стрелять из единственного пулемета. Немецкое наступление захлебнулось.

Павел фон Герих поднимается. Замызганный, весь перепачканный кровью и копотью. Он бросается назад в лес. Он вне себя. В голове стучит. Ноги подкашиваются. Его то и дело рвет. В лесу все гудит немецкий огненный вихрь, извергая клубы дыма, комья земли и обломки деревьев. Деревья разлетаются на куски, взрываются, падают. Один снаряд взрывается совсем близко. Взрывной волной фон Гериха отбрасывает чуть ли не на метр. Когда он поднимается, то видит, что вокруг него восемь убитых. Одного разорвало в клочья, и единственное, что от него осталось, помимо кровавых лохмотьев, так это его винтовка, скрученная взрывом в штопор.

♦

Бой постепенно затихает. Наступление, предпринятое фон Герихом и его батальоном, неожиданно увенчалось успехом. Дыра в обороне была заштопана. Через два дня фон Герих запишет в своем дневнике:

Как я и предполагал, мое наступление оказалось ненужным. Резервы не были подтянуты, и в два часа ночи на 3 сентября вся дивизия отошла на несколько километров назад. Я живу в хижине, неподалеку от Сычек, вместе с 6-й ротой, а остальные окопались в километре от меня.

Четверг, 9 сентября 1915 года

Мишель Корде отправляется поездом в Париж

Осеннее утро. Осенний воздух. Мишель Корде едет на поезде в Париж. Как обычно, он подслушивает разговоры других пассажиров. Некоторые листают только что купленные утренние газеты. Один человек спрашивает: “Что нового?” Другой коротко отвечает: “Победа русских”. Корде поражен. Неужели они не знают, что русские только и делают, что отступают после немецко-австрийского прорыва под Горлице и Тарновом в середине мая? Этот лаконичный ответ — все, что было произнесено о войне за время поездки из Фонтенбло в Париж.

Ему вспомнилась другая поездка на поезде, когда он увидел на вокзале, как женщина, пробежав глазами свежую газету с официальными сообщениями, восторженно воскликнула: “Мы продвинулись вперед на четыреста метров!” И сразу же после этого сменила тему. Корде комментирует: “Им этого достаточно. Их это полностью удовлетворяет”.

Добравшись до своего служебного кабинета, он позвонил Тристану Бернару, старинному другу и известному автору водевилей. Бернар разделял скепсис Корде по поводу войны и всегда резко высказывался о происходившем. О событиях на Восточном фронте он высказался в том духе, что русские “всегда отступают стройными рядами, тогда как немцы наступают успешно, но нестройно”. (Он также утверждал, что наступление, предпринятое в двух совершенно разных местах — Тут-Вен и Мулен-су-Тувен, — результат банальной ошибки, кто-то в штаб-квартире просто-напросто перепутал названия. Победой оно окончилось как раз в том месте, где на самом деле и не планировалось вовсе.)