Артур Конан Дойл - Мои приключения в полярных морях

Это было ранней весной 1880 г., в один из тех холодных пасмурных дней, какие часто бывают в Шотландии. Я сидел в своей маленькой комнате в Эдинбурге и усердно готовился к экзаменам. Я был студентом-медиком, и весной у меня должен был быть выпускной экзамен.

Погруженный в свои занятия, я вдруг услышал стук в дверь, и в комнату вошел один из моих друзей, также студент-медик, Карре.

— Артур, не хочешь-ли отправиться через неделю в полярное море на китобойные промыслы? — спросил Карре.

— Предложение было столь неожиданно, что я ничего не мог сообразить.

— На китобойные промыслы?.. В полярное море?.. — машинально повторил я.

— Ну, да, — ответил Карре. — Ты будешь получать жалованье — два фунта стерлингов в месяц

в качестве судового врача, — и, кроме того, по два шиллинга с бочки добытого китового жира.

— Ничего не понимаю, — сказал я. — Почему я буду врачом на китобойном судне?

— Да очень просто, — ответил Карре. — Я заключил условие с капитаном одного китобойного судна, отправляющегося на будущей неделе на промыслы, но мои семейные обстоятельства не позволяют мне отправиться, и теперь я ищу себе заместителя. Я думаю, что для тебя это будет самым подходящим занятием.

— Но у меня нет ничего, что нужно для плавания по полярным морям, — пробовал было возразить я. — Кроме того, это так неожиданно, через несколько дней, подожди, — дай мне подумать.

— Ну, что же раздумывать, — настаивал Карре. — У меня все заготовлено для путешествия, и тебе ни о чем не нужно беспокоиться. Решайся, и пойдем сейчас на пароход, я познакомлю тебя с капитаном и представлю тебя, как своего заместителя.

После нескольких секунд колебания я согласился и, таким образом, перевел свою жизнь на новые рельсы.

Через неделю я был уже в Питерхэде и раскладывал свой багаж в маленькой каюте китобойного судна "Надежда". Через несколько дней мы отправились на север.

На нашем пароходике было 50 человек экипажа. Почти половина матросов были жители Шотландских островов. Все они отличались хладнокровием, энергичным характером и выдержанностью. Народ был молодой и здоровый, так что мне, как врачу, работы не было никакой. Мои занятия свелись, в конце-концов только к тому, чтобы проводить время вместе с капитаном и выслушивать рассказы о его плаваниях.

Мы отправились в море из Питерхэда 21 февраля 1880 г. Когда мы очутились в открытом море, ветер стал крепнуть, и вскоре разразилась буря. Корабельные снасти трещали, и наш маленький пароходик бросало из стороны в сторону, как щепку.

К счастью, нам удалось добраться до Шотландских островов раньше, чем буря достигла своего предела. Мы укрылись в бухте Лервика, и там вынуждены были отстаиваться до 11 —го марта, пока не установилась хорошая погода.

11-го марта мы снова вышли в море и взяли курс на север. Что меня больше всего поражало с первого раза, это — сравнительная близость полярных морей от Англии. Нужно было всего несколько дней, чтобы попасть в область полярных льдов. Раньше я как-то не представлял себе, что это так близко: через четыре дня плавания от берегов Шотландии мы уже встретили на море пловучие льды. Однажды рано утром я проснулся от сильного удара в борт парохода. Не понимая в чем дело, я быстро оделся и выбежал на палубу. Моим глазам представилась необычайная картина. Все море было покрыто плавающими льдинами. Ослепительная белизна льда резко выделялась на темой синеве моря. Прибавьте к этому светло-голубое небо, удивительную чистоту и прозрачность полярного воздуха и полнейшую тишину. Все это создавало незабываемую картину.

На одной из больших льдин, плавно покачиваемой волнами, я увидал огромного тюленя с блестящей кожей и большими глазами. Тюлень невозмутимо смотрел на наш пароход и не испытывал, повидимому, никакого страха. Он как будто бы знал, что охота на тюленей начнется только через три недели.

Наконец, наступило 3-е апреля, мы приступили к охоте. Охота за тюленями — не более жестокое дело, чем всякая другая охота. И все же огромные лужи красной крови на ослепительной белизне льда, под голубым сводом неба, казались мне дикими и ненужными.

До сих пор мне памятен мой первый день охоты. Он памятен мне еще потому, что я едва не погиб сам в волнах полярного моря. Стоял ветреный день. На море были сильные волны. Капитан и часть матросов отправились в лодках на охоту. Я остался на пароходе, так как капитан не хотел взять меня с собой, как неопытного человека. Я возражал. Но капитан оставался при своем решении. Пришлось покориться.

В дурном расположении духа я уселся на борту парохода и спустил ноги вниз. Я наблюдал за удалявшейся лодкой. Вдруг корабль сильно накренился, и в одно мгновение я упал в море. Меня охватили холодные волны.

К счастью, я не растерялся. Я быстро вынырнул, ухватился за край плавающей льдины и кое-как выбрался из воды, а затем поднялся на борт парохода.

Этот случай имел для меня тот положительный результат, что капитан, видя, что я все равно принял морскую ванну, согласился брать меня на охоту за тюленями.

На следующий же день я отправился на охоту, но и на этот раз мне не повезло и я снова упал в море. Увидев на краю большой льдины вдали большого тюленя, я решил его убить и отстал от товарищей.

Когда я приблизился к тюленю, то животное, заметив меня, быстро поползло по льду к свободной воде. Я побежал по ровному льду. Добежав до края льдины, я выстрелил в тюленя, но тюлень нырнул и скрылся под водой. Вскоре его голова поднялась над водой около самой льдины, в нескольких десятках метров от меня. Я решил снова побежать по краю льдины туда, где был тюлень.

Вдруг я неожиданно поскользнулся и очутился в воде. Льдина была гладкая, и я тщетно хватался коченеющими руками за холодный лед. Я стал звать на помощь, но мои товарищи находились далеко от меня и я чуть-чуть видел их черные силуэты на льду.

Между тем, холод сковывал мои руки и ноги. Ледяная вода жгла меня, как огнем. Я с трудом удерживался руками за льдину, но выбраться на льдину не мог. Я чувствовал, что еще несколько минут, — мои руки ослабнут, и я погибну.

Собрав последние силы, я сделал попытку еще раз выбраться из воды. Я стал нащупывать ногами какие-нибудь выступы на льдине, и, к счастью, скоро моя правая нога попала в какое-то углубление. Найдя точку опоры, я напряг все усилия и поднялся на льдину.

Не веря своему спасению, я быстро поднялся и побежал по направлению к пароходу. Вся одежда на мне быстро оледенела и я был как бы в ледяных доспехах. Добежав до парохода, я не был в состоянии сам подняться на борт, и меня подняли товарищи на руках.