Дмитрий Кузнецов - Бетанкур

С мая по август 1809 года принц Ольденбургский с супругой жили в Павловске. Поэтому всем его ближайшим сотрудникам также пришлось переехать из Петербурга за город и снять на лето в Павловске дачи. Ещё в конце апреля в Петербург из Парижа, через Ревель, прибыла семья Бетанкура: жена Анна Джордейн и четверо детей — Каролина, Аделина, Матильда и самый маленький — Альфонсо, которому ещё не исполнилось и пяти лет. Они тоже поселились в Павловске. Сразу по приезде Анну возмутили условия подписанного мужем контракта — всего лишь какие-то жалкие двадцать четыре тысячи рублей в год ассигнациями! Дело в том, что в связи с торговой блокадой Англии курс на ассигнации быстро падал, а на серебро поднимался. Бетанкур только за первый год службы должен был потерять две трети своего реального заработка. Анна заставила супруга пересмотреть условия контракта, что он незамедлительно и сделал.

Георг Ольденбургский, понимая сложность ситуации, не стал возражать, и Бетанкуру повысили жалованье до шестидесяти тысяч рублей ассигнациями, что по тем временам было очень крупной суммой: далеко не все генералы-инженеры, проработавшие в России по сорок лет, могли мечтать о таком вознаграждении. Однако и не все генералы были вхожи к русскому царю, а Бетанкур не раз получал приглашения или был зван на обед к Александру I — царь был рад видеть испанца в любое удобное для него время.

В середине августа 1809 года Георг Ольденбургский с супругой решил отправиться в Тверь по воде. Во-первых, он хотел посмотреть состояние некоторых речных систем — Вышневолоцкой, Тихвинской и Мариинской. А во-вторых, он задумал сделать Тверь, расположенную между Москвой и Петербургом, третьим по значению городом Российской империи.

Первое упоминание о Твери, небольшой крепости на западной границе Суздальского княжества при впадении реки Тьмаки в Волгу, относится к 1164 году. По преданию, название города происходит от старославянского слова «твердь», что означало «крепость». Тверской кремль был построен в 1182 году владимиро-суздальским князем Всеволодом III, однако во время татаро-монгольского нашествия княжество прекратило своё существование. Но, как ни странно, город Тверь пострадал меньше других и уже к середине XIII века стал новым центром Северо-Восточной Руси. Рассвет Тверского княжества пришелся на времена князя Михаила Ярославича (1271—1318), тогда его столица стала крупнейшим центром русской культуры.

Однако в XV веке неудачный военно-политический альянс тверских правителей с Великим княжеством Литовским и Новгородской республикой против Московского княжества привел к трагическим событиям. В 1485 году войска Ивана III после трехдневной осады взяли город штурмом. Тверской князь Михаил бежал в Литву, а могущественное княжество-государство прекратило своё существование. Беды Твери на этом не закончились. В 1569 году во время похода Ивана Грозного на Новгород город разграбили опричники, а в Смутное время Тверь сожгли поляки. Возрождение города началось только в XVIII веке, после основания Петербурга, когда он стал важным торговым центром между двумя столицами.

В 1809 году немецкий принц Пётр-Фридрих-Георг Ольденбургский решил возродить Тверь и вернуть городу былое могущество. Став тверским губернатором, он задумал перенести туда Главное управление путей сообщения и все столичные департаменты, связанные с ним. Для начала он распорядился отреставрировать Путевой дворец, где собирался жить с женой и своим двором. Раньше в этом здании в стиле классицизма с элементами барокко (архитектор Матвей Казаков) останавливались царские особы по дороге из Петербурга в Москву. Дворец, построенный сорок три года назад, нуждался в капитальном ремонте. Перестройкой было поручено заняться тридцатитрехлетнему архитектору итальянского происхождения Карло Росси, приехавшему в Тверь из Москвы. Было решено также вымостить камнем все центральные улицы, что по тем временам для России было в диковинку.

Вместе с принцем и его женой из Петербурга в Тверь отправились вдовствующая императрица Мария Фёдоровна и Августин де Бетанкур. Всем было интересно посмотреть, что собой представляет главная речная система России, включавшая и Мариинский канал — самое грандиозное речное сооружение современной Европы, названное в честь жены Павла I Марии Фёдоровны.

Произошло это следующим образом. Во время строительства канала, соединившего реки Вытегру и Ковжу, средства были позаимствованы из пожертвований на содержание сиротских домов, попечительницей которых была императрица. Этого оказалось достаточно, чтобы назвать её именем весь водный путь, созданный потом и кровью десятков тысяч безымянных тружеников, имена которых уже никогда не вспомнит история. Работали эти люди по 14—15 часов в сутки, в скотских условиях, за нищенскую плату. Умирали сотнями, иногда тысячами за сезон, а он длился с 1 марта по 1 ноября. На это время помещики отдавали своих крепостных крестьян внаем — по 60—70 рублей за восемь месяцев. И если инспектор не держал подрядчика «за руки», то рабочих обеспечивали нищенским питанием.

Однако эта сторона дела не смущала принца Ольденбургского, поставившего перед Бетанкуром и де Волланом амбициозные задачи — полностью закольцевать европейскую часть России водными путями, чтобы английские и голландские товары из Петербурга можно было легко доставить в любую точку России, а оттуда беспрепятственно вывозить то, что нужно английскому и голландскому потребителю. Несмотря на войну со Швецией и Турцией, а также на шаткий мир с Наполеоном, то и дело угрожавший войной, грандиозная работа началась…

12 августа 1809 года генерал де Воллан прибыл в устье Невы, в город Шлиссельбург, чтобы там встретить принца, Екатерину Павловну и августейшую мать, сопровождавшую своих детей до Твери. Де Воллан очень настороженно относился к тому, что у Георга Ольденбургского и Августина де Бетанкура складывались хорошие деловые отношения. Он ревновал принца к испанцу, считая, что у него, человека, отдавшего России двадцать пять лет безупречной службы, больше прав, чем у этого «выскочки-канарца», не проработавшего в России ещё и года. Но делать было нечего — де Воллану пришлось встречать в Шлиссельбурге с почестями и Бетанкура.

14 августа все отправились на яхте по Ладожскому каналу. День выдался безоблачный, ясный. Северный воздух наполнил прозрачным светом всю корабельную палубу. Водная рябь, залитая солнцем, искрилась за кормой. Узкий длинный корпус с широким развалом бортов в носовой оконечности обеспечивал судну хорошую мореходность, оно шло с такой скоростью, что в такелаже свистел ветер, а вода, с шумом вырываясь из-под киля, оставляла за ним белоснежный бурун. Иногда палуба накренялась так, что по ней боязно было ходить, поэтому Мария Фёдоровна, в отличие от неугомонной Екатерины Павловны, все время оставалась в капитанской каюте.