Дмитрий Кузнецов - Бетанкур

Какое-то время бык и матадор стояли как вкопанные и смотрели друг на друга. Всё это походило на странный поединок между человеком и природой. Затем бык, грозно тряся головой, словно что-то почувствовав, заскреб копытом землю и неожиданно, заходя с боку, устремился на матадора. Но тот почти незаметным движением корпуса уклонился от мощного удара, способного легко снести целый деревянный забор. И через мгновение нанес быку смертельный удар в загривок. Семь тысяч зрителей вскочили с мест и словно окаменели. Они ожидали, что схватка продлится ещё несколько минут и тореадор ещё не готов для смертельного удара. Однако бык застыл на месте, ноги его задрожали, но ещё не подогнулись, с шеи на песок засочилась темная, густая кровь. Бык стоял неподвижно около минуты, а затем упал замертво. После чего дикий, необузданный энтузиазм овладел зрителями, словно каждый из них только что сам избежал смертельной угрозы и чудом остался жив.

После увиденной в Севилье корриды несколько лет Бетанкур не мог попасть на зрелище, так ему понравившееся. Карл III презирал людей, участвующих в корриде, и в 1778 издал специальный указ, запрещающий убивать быков во время представления. Но в Андалусии этот указ, по каким-то неведомым причинам, в силу вошел не сразу, и Августин смог увидеть великолепное зрелище.

Бетанкур прожил в Севилье три дня. Его очаровал этот город со своими маленькими и узкими улочками, где низкие балконы чуть ли не соприкасались друг с другом, где жил ещё дух великого художника Бартоломё Эстебана Мурильо и где испанская культура плавно перетекала в мавританскую и наоборот. В каждом дворе была естественная крыша из винограда и обязательно маленький фонтанчик. Днем город был пуст: окна и балконы закрыты ставнями, словно все куда-то уехали. Однако с приходом темноты всё оживало. Улицы наполнялись звуками, повсюду слышался гитарный звон и песни, дворы освещались лампами, а струи фонтанов таинственно журчали при лунном свете. В каждом раскрытом окне сияли сразу несколько пар прекрасных женских глаз. Только в Севилье можно было встретить особый тип андалузской женщины — morenas. Их называли так за цвет кожи — бронзовый от загара. Они составляли аристократию города. Бетанкур влюбился не в одну из них, а сразу в весь город.

В Севилье он познакомился с творчеством Мурильо, о его картинах он много слышал, но никогда не видел. Живопись художника, особенно религиозная, произвела на него огромное впечатление. Никто ещё, по мнению Бетанкура, не выражал так проникновенно религиозный экстаз, как это сделал Мурильо. Его работы были в соборах Святого Леандра и Святого Исидора. Бетанкур посетил несколько монастырей, в том числе и капуцинов, где насладился произведениями художника. Среди них он обнаружил «Пречистую Деву во славе», «Святого Антония с Младенцем-Спасителем», «Святого Франциска в экстазе»…

Религиозная живопись Мурильо поразила его. Она была страстной, пламенной, замирающей в религиозном восторге мистических видений и одновременно не враждебной светскому миру, нежной и любящей во всех своих проявлениях. Бетанкур был потрясен: откуда у севильского художника, никогда не бывавшего в Италии, столько мастерства и таланта?

Монахи капуцинского монастыря рассказали Бетанкуру, что до двадцати четырех лет Мурильо был беден, как церковная крыса, и писал на маленьких дощечках образа Божией Матери, которые потом дюжинами отправлялись в испанские колонии и сбывались там мексиканским индейцам, которых католические священники обращали в новую веру. Но когда Мурильо впервые увидел портрет, писанный кистью Веласкеса, судьба его круто изменилась. Он понял, что живописи нужно много и серьезно учиться. Накопив денег и получив из монастыря рекомендательное письмо, он отправился в Мадрид, где поступил в ученики к знаменитому испанскому живописцу, также выходцу из Севильи — Диего Родригесу де Сильва-и-Веласкес. В Севилье Бетанкур ещё не знал, какое влияние в будущем окажут на его творчество два этих великих мастера.

В Мадриде Августин встретился с родственником по материнской линии, Эстанислао де Луго и Молина, директором Королевского учебного заведения Сан-Исидор и членом Королевского высшего совета по делам Индий. Поэтому неудивительно, что, имея рекомендательные письма от родителей, Августин тут же получил стипендию от Индийской компании и уже 7 января 1779 года приступил к занятиям в школе Сан-Исидор, где на первом курсе преподавали арифметику, алгебру, геометрию и тригонометрию. Через полгода он с блеском выдержал экзамен по всем предметам перед комиссией. Возглавлял её известный испанский математик дон Висенте Дуран-и-Сакристан. Сдать экзамен этому человеку, да ещё и с блеском, было делом чрезвычайно трудным, однако Августин выдержал испытание.

Через год в программу вошли такие предметы, как математический анализ, теория кривых и механика. Экзамены по ним он сдал 9 июля 1780 года. Комиссию возглавлял известный мадридский профессор, уважаемый дон Антонио Россель.

Следующий учебный год был посвящен физике. Она давалась Августину легко: ещё на острове Тенерифе он получил превосходное естественно-научное и гуманитарное образование. В Мадриде оставалось только систематизировать знания.

Однако всего этого Бетанкуру показалось мало. Одновременно с учебой в школе Сан-Исидор он поступил в Академию изящных искусств Сан-Фернандо, где учился с 1779 по 1783 год. Председателем попечительского совета академии в то время был государственный секретарь Испании Хосе Моньино-и-Редондо, граф Флоридабланка, уже тогда заметивший выдающиеся достижения Бетанкура в инженерных науках и изящных искусствах.

В Академии Сан-Фернандо Бетанкур посещает классы рисования, изучает анатомию. После нескольких месяцев многочасовых занятий в залах академии и приобретения навыков рисования гипсовых фигур и ваз он приступил к работе с натуры. Вот что Августин написал о своей жизни 16 августа 1780 года из Мадрида в Пуэрто-де-ла-Оротава отцу:

«Padre у senor, любимый всем моим сердцем! Месяц назад я отправил Вам и всем домочадцам письма через Кадис. Восемь дней тому назад я вновь отправил письма также через Кадис, а это письмо я посылаю через Ла-Корунью — в надежде на то, что оттуда оно дойдет до Тенерифе… О своих делах я Вам уже писал и повторяю вновь: 10-го числа прошедшего месяца у меня были экзамены по механике, которые содержали более 200 вопросов и которые я достаточно благополучно выдержал… Писал я также и о том, что был приглашен преподавателями Дворянского учебного заведения на экзамены по арифметике, алгебре и геометрии, которые проходили в присутствии первого министра Роды и на которые я пошел с большим удовольствием.