Дмитрий Кузнецов - Бетанкур

История ярмарки насчитывала несколько столетий. Годом её рождения считался 1627-й. В то время Россия только что вышла из Смутного времени, и ей было необходимо налаживать торговые связи. Ярмарка сразу стала приносить ощутимую прибыль монастырской казне — она располагалась у стен обители Святого Макария (Свято-Троицкого Макарьевского Желтоводского монастыря). В 1641 году ярмарка получила «Государев статус».

Уже в первые годы работы ярмарки монастырские власти добились от царя права на сбор таможенных пошлин. И хотя деньги поступали не в том объёме, на какой рассчитывали церковные иерархи, полученные средства позволили монахам возвести многочисленные каменные храмы, келейные и гостиничные корпуса, а также на двух изолированных крепостных территориях построить всевозможные вспомогательные службы.

В 1700 году, во время Русско-шведской войны, указом Петра I ярмарка перешла под государственное управление. Монастырю была обещана денежная компенсация, но выплачивалась она нерегулярно и далеко не в полном объёме. Монахи роптали, но ничего поделать со строптивым царём не могли. Содержание Макарьевской ярмарки полностью попало под эгиду государства.

Левый берег Волги, где располагалась ярмарка, почти каждый год страдал от паводка: вода сносила торговые ряды, и к лету их приходилось восстанавливать. При этом всегда возникали трудности с поставками крупных партий строительных материалов и наймом рабочей силы. Постоянно требовались плотники, каменщики, кузнецы, штукатуры и другие мастеровые, чтобы быстро, за месяц, восстановить разрушенное. Поэтому, учитывая неоднократные ходатайства нижегородских губернских властей, правительство решило всерьёз заняться этой проблемой.

По проекту архитектора Андреяна Дмитриевича Захарова с 1804 по 1809 год был возведён огромный каменный корпус гостиного двора. С 1809 года ярмарка, и раньше очень рентабельная, стала приносить казне баснословные прибыли. Даже в самый тяжелый год Отечественной войны, когда Россия оказалась в торговой блокаде, товарооборот Макарьевской ярмарки составил 40 030 300 рублей. Сумма по тем временам колоссальная! Поэтому пожар на ярмарке 18 августа 1816 года нанёс государственной казне значительный ущерб. Торговые ряды выгорели дотла: во время пожара ветер разметал пламя по всем строениям, по воздуху летали не только тесины, но и целые горящие брёвна. После пожара Макарьевская ярмарка прекратила своё существование.

Нижний Новгород произвёл на Бетанкура приятное впечатление. Он не имел ничего общего с Кадисом, но торговая атмосфера напомнила Августину Августовичу испанский город на берегу Атлантического океана. Особенно когда около одного датского судна он встретил нескольких матросов из Андалусии.

Летом 1817 года по приказу нижегородского губернатора срочно стали возводить временные торговые постройки: купцы в конце июля, несмотря на прошлогодний пожар, прибывали на ярмарку как ни в чём не бывало. Весь рейд от Оки до Волги у Стрелицы был забит разного рода расшивами, коноводными судами и подчалками. На клотиках отдельных мачт виднелись флюгера с изображением Георгия Победоносца, а ширина некоторых парусов равнялась длине самого судна. В порту разгружали зерно, сибирское железо, скобяные изделия, скот… Торговые ряды тянулись на два километра. А вокруг теснилось огромное количество временных балаганов.

В своём отчёте Бетанкур так описал это место: «Самая поразительная выгода сего местоположения состоит в том, что можно воспользоваться временем внутреннего судоходства и отправить товары в обе столицы с присовокуплением ещё возможности отправить их в том же году и за границу… Возвышая землю, назначенную под лавки гостиного двора, вместе с тем изрылись бы каналы, которые составят из сего места маленькую Венецию. Сии каналы долженствуют сообщаться с озёрами, которые соединятся с самою Волгою посредством шлюзов, кои доставят способы судам доставлять товары прямо к магазинам их хозяев».

После проведения геодезических работ Бетанкур подготовил проект Нижегородской ярмарки. 3 ноября 1817 года он представил его Комитету министров, и тот, «утвердив предположения по сему предмету генерал-лейтенанта Бетанкура, представил в единственное и независимое распоряжение его всю строительную часть означенной ярмарки с тем, чтобы… строения Нижегородского ярмарочного гостиного двора произведены были под личным его надзором». Первоначальный проект Бетанкур предъявил в Комитет министров без предварительной сметы. Однако, несмотря на это, план получил одобрение.

Когда же подсчитали окончательную сумму, то получилось, что казне постройка обойдется в шесть миллионов рублей. Ярмарку планировали построить за четыре года, то есть в смету закладывали по полтора миллиона рублей в год. Начало строительства наметили на весну 1818 года. Несмотря на то что Огюст Монферран и без того был перегружен делами, разработать проект ярмарки Бетанкур поручил ему.

Немногим ранее по рекомендации графа Аракчеева князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский, подписавший в своё время трактат о Тильзитском мире, был назначен министром юстиции. По этому случаю Александр I написал новому министру следующее: «Удостоверен я в полной мере, что Вы оправдаете в строгом смысле название, присвоенное инструкцией генерал-прокурору: око императорское». Сразу после этого родственница генерал-прокурора Клеопатра Ильинична Лобанова-Ростовская смогла приобрести в безвозмездное пользование участок земли в самом центре Петербурга, между Адмиралтейством и Исаакиевским собором.

Комитет Бетанкура получил заказ на постройку пятиэтажного здания, сочетавшего функции гостиного двора и жилого дома, рассчитанного примерно на две тысячи человек. Работу по этому проекту Бетанкур также поручил Монферрану, и тот сразу приступил к заданию: требовалось построить здание в форме треугольника, занимающее ответственное положение в архитектурном ансамбле Петербурга. По всем строительным канонам сооружение должно было получиться весьма внушительным, однако Монферран добился того, что оно не выглядело огромным. Архитектор разделил его на несколько корпусов внутренними дворами различной конфигурации. Особенно торжественными получились два фасада с многоколонными портиками большого ордера, поставленными под аркаду первого этажа.

По сторонам пологой каменной лестницы, ведущей к главному входу, на высоких гранитных постаментах были установлены мраморные фигуры львов итальянского скульптора Паоло Трискорни, снова, после длительного перерыва, вернувшегося в Петербург. Все работы с камнем выполняла бригада Самсона Суханова.