Сергей Михеенков - Конев. Солдатский Маршал

Фон Бок записал в дневнике 6 декабря: «Отмечаются мощные атаки превосходящих сил русских против Восточного и в особенности Северо-восточного фронта 3-й танковой группы».

А вот его запись от 7 декабря: «Трудный день. В течение ночи правое крыло 3-й танковой группы начало отход. Дают о себе знать неприятные вклинивания противника на северном крыле танковой группы. Противник также значительно усилил давление на правом крыле 9-й армии. Я отослал всё, что мне удалось собрать на скорую руку, в распоряжение 3-й танковой группы; полк 255-й дивизии направлен на грузовиках — по батальону за один рейс — в сторону Клина, куда первый батальон прибыл этим утром. Единственный резерв, какой только удалось наскрести 4-й танковой группе, представляет собой усиленную роту. Моторизованный инженерный батальон, который ранее предполагалось отправить в Германию, был остановлен и также направлен в распоряжение 3-й танковой группы. 9-й армии придётся полагаться исключительно на свои собственные силы».

Конева иногда упрекают в том, что он не смог окружить калининскую группировку немцев, что взял город штурмом, с большими потерями, что, мол, как начал наступление — не совсем удачно, — так и дальше пошло, и всё уткнулось во Ржев и дальше Ржева наступление не развивалось.

На первый взгляд так оно и было. Но при ближайшем рассмотрении проблемы причина топтания на месте наших войск, полукольцом охвативших Калинин, весьма банальна — не хватало сил. В отличие от Западного фронта, который перед контрударом получил из резерва несколько армий, танковых бригад, артполков и дивизионов «катюш», Коневу передали всего одну стрелковую дивизию. Чуть позже, когда недостаток сил стал очевидной причиной неудач в ходе начавшегося наступления, сюда направили ещё два отдельных танковых батальона. Крохи! И только когда Ставка приказала Жукову вернуть 30-ю армию в состав Калининского фронта, у Конева появилась возможность более свободного и широкого манёвра.

Накануне, 12 декабря, Сталин позвонил Коневу.

— Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют, — сказал Верховный. — Вместо того, чтобы навалиться всеми сила ми на противника и создать для себя решительный перевес, вы, как крохобор и кустарь, вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от вас, чтобы крохоборскую тактику вы заменили тактикой действительного наступления.

В трубке наступила тишина. Надо было отвечать.

— Докладываю: всё, что у меня было собрано, брошено в бой. Группировка наших войск состоит из пяти стрелковых дивизий, одной мотобригады, превращенной в дивизию, одной кавалерийской в составе трёхсот активных сабель. Танковые батальоны удалось собрать только в составе лёгких танков к исходу 10 декабря. Дело осложнила оттепель. Через реку Волгу тяжёлых танков переправить не удаётся. Лично не удовлетворён командармом 31-й Юшкевичем. Приходится всё время толкать и нажимать, в ряде случаев принуждать под угрозой командиров дивизий. Две стрелковые дивизии направлены для усиления. Сегодня к исходу сосредоточилась одна. Требуется на приведение в порядок — раздачу оружия, освоение оружия — два-три дня. Вторая дивизия — разгрузилось два эшелона. Ваши указания поняты, приняты к исполнению. О противнике: противник, кроме обороняющихся 161-й и 162-й пехотных дивизий, подбросил частично 129-ю пехотную дивизию, один полк 110-й пехотной дивизии. Сегодня в Чуприяновке уничтожили два батальона дивизии неустановленной нумерации. Кроме того, вчера авиация отмечала движение от Пушкино на Калинин до восьмисот машин. Все эти силы противника значительно потрёпаны нашими действиями. Все контратаки врага успешно отбиваются. В боях захвачено пятьдесят орудий, из них восемь тяжёлых — калибр 150 миллиметров, 203 миллиметра, 305 миллиметров. Много другого имущества.

— Какая последняя у вас обстановка?

— Сегодня овладели Марьино, Чуприяново. Идёт бой за овладение Салыгино, Гришкино. В Гришкино ворвались наши танки. На участке Мозжарино, Гришкино до двух полков противника. В остальном без изменения.

— Больше вопросов нет. Я думаю, что вы поняли данные вам установки. Действуйте смело и энергично.

— Понял, всё ясно, принято к исполнению, нажимаю вовсю.

— До свидания.

Такие наставления, которые время от времени Верховный главнокомандующий делал своим командующим, как правило, действовали магически. Дальнейшие события к северу от Москвы свидетельствуют о том, что должное впечатление они произвели и на Конева.

Маршал Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» действиям своего соседа справа посвятил немало строк. В частности: «В первый день наступления войска Калининского фронта вклинились в передний край обороны противника, но опрокинуть врага не смогли. Лишь после десятидневных упорных боёв и изменения тактики наступления войска фронта начали продвигаться вперёд. Это произошло после того, как правое крыло Западного фронта разгромило немецкую группировку в районе Рогачёво—Солнечногорск и обошло Клин».

Соперничество Жукова и Конева никогда не исчезало. И когда они воевали под Москвой, и когда подходили к Берлину, и спустя десятилетия, когда засели за мемуары. При этом Жуков не скупился на оценки. Конев оказался более сдержанным.

В ходе декабрьского контрудара фронт действовал двумя усиленными группировками. На северо-запад в полосе до сорока километров наступали 31-я и 30-я армии. На Старицу шли 22-я и 29-я армии. Бои, вспыхнувшие по фронту наступления, приняли характер исключительно упорных и жестоких. Это засвидетельствовали в своих воспоминаниях солдаты и младшие офицеры обеих сторон.

В самый разгар боёв из Ставки пришло сообщение: в распоряжение фронта передаётся вновь сформированная 39-я армия, её состав — шесть стрелковых и две кавалерийские дивизии, она должна быть сосредоточена в районе Торжка, сроки сосредоточения — с 14 по 24 декабря. В командование свежей резервной армией, сформированной генерал-лейтенантом Богдановым [46], вступил генерал Масленников. Армия была сформирована под Архангельском, какое-то время занималась строительством оборонительных рубежей по реке Шексне, а теперь перебрасывалась к фронту.

В кратчайший срок Конев провёл значительную перегруппировку войск. Все передвижения частей и соединений в районы сосредоточения производились ночью с соблюдением мер строжайшей секретности и маскировки. Противник, по-видимому, был настолько уверен в своих силах и слабости Калининского фронта, что его разведка попросту просмотрела концентрацию советских войск на новом участке. Впоследствии пленные подтвердили, что атака Красной армии на калининском участке оказалась для чих полной неожиданностью.