Геннадий Трошев - Чеченский рецидив. Записки командующего

В давние времена у горцев был распространен обычай названного родства — куначество. Закреплялось это побратимство специальным ритуалом: мужчины клялись друг другу в вечной верности, обменивались оружием. Национальность тут не имела значения, главным считались общность интересов, духовная близость. Кунаки становились верными, беспредельно преданными друг другу братьями, разлучить которых могла только смерть. Есть ли у чеченцев сегодня верные кунаки? Да, как ни парадоксально может показаться на первый взгляд, есть. Это русские, армяне, евреи, люди других национальностей, которые жили бок о бок с чеченцами все эти годы. Вместе переживали и трагические периоды истории, и периоды расцвета. С помощью этих кунаков чеченцы в прошедшем веке совершили в своем развитии прорыв, равный, пожалуй, всей своей предшествующей истории. От почти поголовной безграмотности чеченский народ поднялся до всеобщего обязательного среднего образования. Не имевший ранее своей письменности, он обрел своих национальных мастеров литературы и искусства. В области истории, философии, политической экономии выросли свои доктора наук, профессора. Не говоря уже о нефтяных отраслях индустрии. Их продукция поставлялась по всей нашей стране, во многие зарубежные государства.

В Чечне закончилась война, но еще не наступил мир! Республика оказалась сегодня в тяжелейшем социально-экономическом положении, метастазы терроризма пытаются пустить корни. Ценой своей жизни русским и чеченцам приходится платить за восстановление мира. Как заплатили за него Джабраил Ямадаев, Муса Газимагомадов, десятки других мужественных чеченцев, которые плечом к плечу с воинами российских силовых структур защищали и восстанавливали сегодня мир и спокойствие на этой земле. Я хорошо знал этих людей, у них никогда не было злобы к русским, они осознанно сделали свой выбор. Как нет злобы и ненависти у тех многих тысяч людей пожилого возраста, которых ночью 23 февраля 1944 года грузили в товарные вагоны и увозили за пределы своей малой родины. И они, как и подавляющее большинство чеченцев, сделали свой выбор, придя спустя почти шестьдесят лет после тех трагических событий на избирательные участки 30 марта 2003 года в день проведения референдума и отдав голоса за Конституцию новой Чечни в составе России.

«В большинстве писем и на встречах с читателями меня спрашивали: почему в книге («Моя война» — Ред.) говорится только о войне, ведь Чечня — это еще и особый менталитет населения, и богатая, сложная история, и специфическая социально-экономическая ситуация, и объект политических интриг в международных отношениях? …В общем, стало понятно, что без второй книги не обойтись…»

Командир Кавказского корпуса А. П. Ермолов писал о тактике действий российских войск против горцев: «Наказывать не трудно, но по правилу моему надобно, чтобы самая крайность к тому понудила».

Однако «хищничество», как называл Ермолов тактику противника, — набеги, было так распространено, а взаимное ожесточение столь велико, что правило это не могло не нарушаться.

Двадцать пять лет (1834–1859 гг.) просуществовало на Кавказе жесткое теократическое государство во главе с идейным преемником шейха Мансура третьим имамом Дагестана и Чечни Шамилем.

Понимая, что в покое его не оставят, Шамиль возвел столицу имамата — крепость Ахульго (Призывная гора), считавшуюся неприступной. В августе 1839 г. русские войска взяли крепость. Шамилю с женой и старшим сыном удалось бежать.

В 1858 г. наместник на Кавказе командующий 200-тысячной Кавказской армии князь А. И. Барятинский вытеснил Шамиля из Чечни в Дагестан.

26 августа 1859 г. после жесточайшего штурма крепость Гуниб, где укрывался Шамиль, пала. Имам сдался в плен и с почетом был отправлен с семьей в «большую Россию».

Со временем отношение Шамиля к России кардинально изменилось. Он не уставал призывать горцев никогда не воевать с русскими, а жить с ними в дружбе.

Шамиль с сыном в театре.

Шамиль в 1 -м Кадетском корпусе, где был воспитан его сын Джемалуддин.

Посещение Императорской Публичной библиотеки.

Лидер Ичкерии Д. Дудаев: «Любое вооруженное вмешательство России в дела Чечни будет означать новую Кавказскую войну. ...это будет война без правил. Мы перенесем эту войну туда, откуда она будет исходить». (Из интервью «Красной звезде», ноябрь 1991 г.)

Эта угроза не была услышана руководством России, безответственно поддерживавшим мятежного генерала.

После вывода российских войск в Чечне было оставлено 400 тысяч единиц стрелково оружия, 42 танка, 34 БМП, 14 БТР, 139 артиллерийских систем, 270 самолетов, 2 вертолета, 27 вагонов с боеприпасами... Россия сама вооружила армию Дудаева.

Публичные казни, телесные наказания стали обычной практикой «независимой Чечни».

Захватив в июне 1995 г. Буденновск, Ш. Басаев поставил на колени российскую политическую элиту.