Юрий Рубцов - Маршалы Сталина

Долгое время и Примаков, и Путна не давали показаний на своих коллег-военачальников, хотя таких показаний от них домогались. Однако после печально знаменитого февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г., давшего старт «большому террору», давление со стороны следствия на них резко усилилось. Бывший заместитель министра госбезопасности СССР Н. Н. Селивановский 10 декабря 1962 г. сообщил в ЦК КПСС: «В апреле 1937 года дела Путны и Примакова были переданы Авсеевичу. Зверскими, жестокими методами допроса Авсеевич принудил Примакова и Путну дать показания на Тухачевского, Якира и Фельдмана. Эти показания… послужили основанием для ареста в мае 1937 года Тухачевского, Якира, Фельдмана и других крупных военных работников».

В архиве Сталина сохранилось несколько заявлений Примакова, из которых следует, что вождь лично участвовал в допросе арестованного, давил на него: «В течение 9 месяцев я запирался перед следствием по делу о троцкистской контрреволюционной организации. В этом запирательстве дошел до такой наглости, что даже на Политбюро перед товарищем Сталиным продолжал запираться и всячески уменьшать свою вину. Товарищ Сталин правильно сказал, что «Примаков — трус, запираться в таком деле — это трусость».

Уступая домогательствам следствия и давлению Сталина, Виталий Маркович оговорил не только себя, но и других военачальников. 21 мая 1937 г. органы НКВД сумели получить от него «собственноручные показания» о том, что во главе заговора стоит Тухачевский, который якобы связан с Троцким. Кроме того, на допросе прозвучали имена еще 40 видных военных деятелей, таких, как Б. М. Шапошников, С. С. Каменев, Я. Б. Гамарник и других. В результате мучительного ночного допроса тюремщикам удалось выбить показания на Тухачевского и других крупных военных, уличающие их в участии в «военной антисоветской троцкистской организации», и из Путны.

«Показания» относительно преступных связей Тухачевского, а также командующего войсками Белорусского военного округа И. П. Уборевича, начальника Военной академии им. Фрунзе А. И. Корка, командующего войсками Ленинградского военного округа Б. М. Шапошникова, председателя Осоавиахима Р. П. Эйдемана и других были получены в двадцатых числах апреля 1937 г. также от бывшего начальника Особого отдела НКВД СССР М. И. Гая и бывшего заместителя наркома внутренних дел СССР Г. Е. Прокофьева, к тому времени арестованных. Правда, они носили общий характер и противоречили друг другу, что, однако, следователей не смутило. По подсказке вождя в НКВД родился поистине дьявольский план — раздуть показания арестованных до фабрикации масштабного заговора в Красной Армии.

Как показывал сотрудник НКВД тех лет А. П. Радзивиловский, в одной из бесед с ним заместитель наркома М. П. Фриновский поинтересовался, проходят ли у него по материалам какие-либо крупные военные работники. «Когда я сообщил Фриновскому о ряде военных из Московского военного округа, содержащихся под стражей в У НКВД, — сообщал Радзивиловский, — он мне сказал о том, что первоочередная задача, в выполнении которой, видимо, и мне придется принять участие, — это развернуть картину о большом и глубоком заговоре в Красной Армии. Из того, что мне тогда говорил Фриновский, я ясно понял, что речь идет о подготовке раздутого военного заговора в стране, с раскрытием которого были бы ясна огромная роль и заслуга Ежова и Фринов-ского перед лицом ЦК. Как известно, это им удалось…»

Да, к глубокому сожалению, удалось. Арестованный в начале мая 1937 г. комбриг запаса М. Е. Медведев, бывший начальник ПВО Красной Армии, заявил о своем участии в «троцкистской военной организации», возглавляемой заместителем командующего войсками МВО Б. М. Фельдманом. А 10 мая он показал о существовании в РККА «военной контрреволюционной организации», ставившей своей задачей «свержение Советской власти, установление военной диктатуры с реставрацией капитализма, чему должна была предшествовать вооруженная помощь интервентов». В состав руководящего центра этой организации входили, по его словам, Тухачевский (возможный кандидат в диктаторы), Якир, Путна, Примаков, Корк.

Круг, как говорится, замкнулся. В середине мая были проведены новые аресты. Среди арестованных оказались командарм 2-го ранга Корк и комкор Фельдман. На допросах, проводившихся знатоками пыточного дела, из уст военачальников прозвучали как новые фамилии, так и те, которые палачи желали услышать в целях закрепления уже имевшихся в их распоряжении показаний, в первую очередь Тухачевского.

Представляя 20 мая 1937 г. Сталину и другим членам политбюро ЦК протокол допроса Фельдмана, наркомвнудел Ежов просил разрешить вопрос об аресте «остальных участников заговора». В число таковых, еще не арестованных к тому времени, входили Тухачевский, Уборевич, Якир, Эйдеман и некоторые другие высшие командиры. Вопрос был «разрешен» незамедлительно. Аресты были произведены до конца мая. 22-го — арестовали и Тухачевского.

К этому времени он уже не был заместителем наркома. Хорошо зная, когда и чем закончится его карьера, Сталин инициировал следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 мая 1937 г.:

«Утвердить:

1. Первым заместителем народного комиссара обороны Маршала Советского Союза товарища Егорова А. И.

2. Начальником Генерального штаба РККА — командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 1-го ранга товарища Шапошникова Б. М.

3. Командующим войсками Ленинградского военного округа — командующего войсками Киевского военного округа командарма 1-го ранга товарища Якира И. Э.

8. Командующим Приволжским военным округом — Маршала Советского Союза товарища Тухачевского М. Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны».

Перед отъездом в Куйбышев Тухачевский, как оказалось, последний раз был в Кремле у Сталина. Никаких следов о существе их разговора в архивах не осталось. Да и не столь важно, о чем они говорили. Вождя, наверняка знавшего, что ждет маршала, интересовало лишь одно — сладострастно увидеть в глазах завтрашней жертвы явственное, но пока еще неопределенное беспокойство, полюбоваться на первые мучения «дворянчика», который, кажется, совсем уверовал, что взял Бога за бороду…

Прервем здесь повествование о последних месяцах жизни выдающегося полководца и расскажем об истории, без которой многое для читателя может остаться непонятным. Речь идет о грандиозной провокации еще одной спецслужбы. Ее цель — все тот же Тухачевский, но спецслужба — иностранная, да еще какая — гестапо.

При очередном докладе Гитлеру в декабре 1936 г. глава службы безопасности СД обергруппенфюрер СС Гейдрих предложил обезглавить Красную Армию, скомпрометировав группу ее высших офицеров, прежде всего маршала Тухачевского. Его замысел состоял в том, чтобы представить советскому руководству маршала как заговорщика.