Владимир Аллилуев - Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи

Прочитав "Книгу для внучек", я убедился, что был близок к истине в своих подозрениях. В ней Светлана приводит свой разговор со старым ее другом Ф.Ф. Волькенштейном, который прямо заявил ей: "Зачем ты приехала? Мы все привыкли к тому, что ты живешь за границей. Твои дети в порядке — ты же знала это. Что ты будешь теперь здесь делать? Ты видишь, как твой приезд использовали для пропаганды? Ведь тебе-то этого не нужно!". Смотрите, как просто — Волькенштейн и К° привыкли, что Светлана живет за границей и, стало быть, на родине ей делать нечего. А что касается излюбленно-расхожего тезиса о пропаганде, то ведь использовать Светлану как разменную монету мог не только Запад. К сожалению, эту простую истину не поняли или не захотели понять ее старшие дети и внесли свой вклад в это постыдное дело.

Я читал Светланину книгу уже тогда, когда эта глава была написана, и даже порадовался, что мы в своих суждениях оказались независимы друг от друга. Но в одном Светлана меня не убедила — будто у нее много друзей у нас и за рубежом. Я был бы счастлив, если бы это было так, ведь тогда ей не пришлось бы колесить по всему свету в поисках желанного пристанища. О друзьях же типа Волькенштейна давно сказано: "Господи, спаси меня от друзей! А от врагов я и сам избавлюсь!".

Я хочу назвать еще одну существенную причину, по которой Светлана решила покинуть страну: она дочь И.В. Сталина, и этот крест она несет и будет нести до скончания дней своих. Свое отношение к Сталину люди часто переносят и на его дочь. Одни его обожествляют, другие называют монстром, и очень немногие пытаются объективно разобраться в этой сложной фигуре, понять и оценить его характер и действия в реалиях той исторической эпохи. Наверное, и сама Светлана, его дочь, не во всем понимала отца, и ей трудно быть его судьей или защитником, но я знаю — огульного охаивания отца она не принимает, как и настойчивое стремление возложить на него всю полноту ответственности за содеянное, объявить его "козлом отпущения" за все грехи истории. И ей, конечно, морально трудно было оставаться в стране, где в условиях гласности и плюрализма каждый, кому не лень, мог упражняться на имени отца.

Тогда, еще в начале 1986 года, ее встревожили некоторые тенденции перестройки, и она сделала для себя соответствующие выводы, покинув страну. И сегодня, с высоты прожитого за последние годы, я убеждаюсь — она поступила верно.

Могли ли мы вообразить себе, даже в конце 80-х годов, в каком бедственном состоянии окажется наша страна и ее народ? И в самом страшном сне представить не могли бы. Меня в свое время поразила одна из программ "Пятого колеса". Ее руководитель Белла Куркова с большой теплотой вспоминала библейского Моисея, который, по преданию, вывел еврейский народ из египетского рабства, а потом сорок лет водил по пустыне, дабы вымерли все, от этого рабства вкусившие. При этом Белла Куркова очень сокрушалась, что у нас ныне еще не нашлось своего Моисея.

Я тогда задумался, кто же такой был этот Моисей? Выходит, он был основателем школы тех самых "лекарей", которые исповедуют принцип: "горбатого могила исправит". А ведь в истории человечества немало было последователей этого принципа. Им пользовалась святая инквизиция против еретиков и богоотступников, католики против гугенотов и гугеноты против католиков, испанские конкистадоры, уничтожившие целые уникальные этносы в эпоху великих географических открытий, и многие и многие другие. И всегда при этом лилась и лилась кровь.

Судя по публикациям последних лет, наш доморощенный Моисей — Лев Троцкий, понимая, что у него нет ни сорока лет, ни пустыни, где можно водить 150-миллионный народ, на психологии которого отразилось девятисотлетнее влияние христианско-православной церкви, трехсотлетнее татаро-монгольское иго, трехсотпятидесятилетнее крепостное право, трехсотлетнее правление дома Романовых, приучивших народ к смирению, покорности и терпению, решил проблему просто: организовал концлагеря, дав в руки их обитателей для ускорения "лечебного" процесса кайло и лопату, а другой подобный "пророк" Яков Свердлов распорядился об уничтожении казачества.

Еще дальше пошли "Моисеи" из "тысячелетнего рейха". Они создали концентрационные лагеря, предназначенные для тотального уничтожения людей по расовому и идеологическому принципам, разработали план "Ост", предусматривающий на освобожденных "от ига большевизма" территориях уничтожение 120–140 миллионов неполноценных славян и других неарийских народов. Тем, кто сегодня, задуренный нечистоплотной пропагандой, думает, что мы все пили бы баварское пиво и ездили в "мерседесах", если бы не победили фашистскую Германию, очень полезно изучить материалы Нюрнбергского процесса. В них от одной системы утилизации человеческих останков стынет кровь: из жира варилось мыло, из кожи изготовлялись перчатки (из кожи с татуировкой — абажуры), из костей — костная мука для удобрений, волосы шли на матрацы и тюфяки, золотые коронки, превращенные в слитки высшей пробы, пополняли казну рейха.

Некоторые материалы Нюрнбергского процесса были использованы М. Роммом в его фильме "Обыкновенный фашизм". Одна из его учениц из ГДР бросила учителю обвинение в очернительстве немецкого народа. Тогда он предложил ей посмотреть документальные пленки, снятые самими гитлеровцами. После нескольких часов их просмотра девушка, белая, как полотно киноэкрана, прошептала: "Михаил Ильич, все равно не верю, ибо зачем тогда жить на этой земле".

Тоска некоторых наших "демократических" интеллигентов о новом Моисее или Пиночете, я думаю, нашим народом совсем не разделяется, хотя "близкое" знакомство с "коллективным Распутиным" ему уже многого стоило — сокращение продолжительности жизни, рождаемости, рост смертности над рождаемостью, вакханалия преступности, падение жизненного уровня и жизненной энергии, а всего-то для этого потребовалось лишь несколько лет.

Светлана этого близкого знакомства постаралась избежать.

Мой отец — Реденс Станислав Францевич — был одним из первых шести комиссаров государственной безопасности первого ранга. Начинал он свою карьеру в органах НКВД, тогда ВЧК, с должности секретаря председателя ВЧК. Как он попал на эту должность, я рассказал в первой главе, там же я сообщил и некоторые данные из его биографии, довольно типичной для политических деятелей двадцатых-тридцатых годов. Он был депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва, делегатом XV (с правом совещательного голоса), а также XVI и XVII (с правом решающего голоса) съездов ВКП(б). На XV и XVI съездах избирался членом ЦКК, а на XVII съезде — членом Ревизионной Комиссии ВКП(б).

Гестапо, готовясь к войне, составило списки руководящих деятелей нашей страны, подлежащих немедленному уничтожению при захвате территории. В эти списки, как мне известно, была внесена и фамилия моего отца. Немцы, однако, тогда еще не знали о его аресте. В их прессе появилось сообщение о назначении С.Ф. Реденса послом в Японию.