Лев Лещенко - Апология памяти

И как-то, находясь в одном круизе, где мы оба давали каждый по своему сольному концерту, я подошел к ней со следующим замечанием:

— Лада, если позволишь, я на правах старшего товарища мог бы проанализировать твое творчество. Вот сегодня, скажем, я слышал, как ты наряду с «техно-попом» исполняла песни совсем другого характера, одну из них — чисто джазовую. Почему ты себя так обедняешь? Почему не поешь настоящий классический джаз, голосовые песни, обладая такими великолепными возможностями? Жаль не использовать такое богатство…

— Ты знаешь, — отвечает она, — я тоже об этом думала. Но я все еще сомневаюсь — а вдруг у меня не получится?

— В таком случае, — говорю, — весь возможный риск я готов взять на себя. Во-первых, мы обязательно должны спеть с тобой дуэт, по которому будет снят видеоклип, а во-вторых, я тебе настоятельно рекомендую спеть концерт с живым оркестром.

И вот спустя какое-то время после нашего возвращения Лада наконец решилась реализовать мои предложения. Она подготовила программу с джаз-оркестром Олега Лундстрема, и ее концерт прошел в Театре эстрады при огромном стечении публики.

С этих пор закончилась ее жизнь в «техно-попе» и началась жизнь в, так сказать, «настоящей» эстрадной музыке. Мы записали с ней очаровательный дуэт — песню Олега Сорокина на стихи Леонида Дербенева «Ни к чему» и сняли, как и планировалось, видеоклип, после чего наша дружба с Ладой окрепла еще больше. И теперь во всех концертах, где я выступаю в качестве организатора или продюсера, непременно выступает Лада Дэнс. Должен сказать, что Лада — великая выдумщица, на концертах она постоянно поражает нас разнообразными «приколами» — то наденет какой-то невероятный парик, то выйдет на сцену в совершенно умопомрачительном наряде… Ее стремление к экстравагантности, своеобразному эпатажу, желание удивить, шокировать публику не знает предела. А еще необычайно интересно наблюдать за прихотливыми извивами ее сценических фантазий: то она вдруг поет «неформальную» музыку в духе андеграунда, то достаточно сложные камерные партии на грани джаза и музыки «соул». Так что сегодня Лада, безусловно, исповедует достаточно тонкую музыкальную эстетику и демонстрирует великолепный исполнительский вкус. Правда, уйдя из «техно-попа», она до конца еще не нашла себе подходящей «ниши» в так называемой «попсе», без которой сегодня не обходится ни один популярный исполнитель. Но если бы я начал составлять свой собственный рейтинг для всех наших сегодняшних эстрадных певцов, то думаю, что Лада Дэнс вошла бы в его первую пятерку.

Основная черта Иосифа Кобзона как феномена нашей современной отечественной культуры — это, на мой взгляд, его необычайно тонкое артистическое чутье, умение уловить и выразить самую суть времени, суть происходящих в нем изменений. Этим и объясняется его поистине фантастическое «долгожительство» на музыкальном эстрадном Олимпе. При этом, что поразительно, Иосиф никогда не был артистом конъюнктурным, никогда не гонялся за сиюминутной модой. Напротив, зачастую он сам эту моду и диктовал — стоит хотя бы вспомнить его, казалось бы, неожиданное обращение к жанру русского романса в середине «застойных» 1980-х годов. Что мне, как певцу, всегда было близко — его бесчисленные творческие метаморфозы происходили исключительно в вокальной плоскости, никак практически не отражаясь на его всем знакомом сценическом имидже, неизменном и по сей день. Да и к чему было бы все это, если данный ему от Бога голос способен выражать тончайшие оттенки чувств? С другой стороны, Иосиф всегда был у нас редким везунчиком. Кто знает, как сложилась бы его судьба, не встреться он в нужный момент с выдающимся композитором 1960-х годов Аркадием Островским, создавшим для него и для певицы Майи Кристалинской суперпопулярную в те времена «шлягерную серию» «А у нас во дворе»? Ту самую, в которой место и время действия Истории переместились во двор каждого дома.

А время было удивительное — доброе, спокойное и тихое. И стало слышно то, что раньше заглушалось бравурными маршами и песнями про «перелетных птиц», — «Каблучками стучит по асфальту она…». Она — это девчонка нашей юности, с высоченной копной волос «а-ля Бабетта», в узенькой юбочке выше колен и в туфельках-лодочках с тонюсенькими каблучками-шпильками. И то, что наш замечательный поэт-песенник Лев Ошанин расслышал в гуле времени именно этот негромкий, милый цокот каблучков, я считаю его гениальной творческой находкой. Стоит мне с этих пор услышать голос Иосифа Кобзона, который словно бы даже и не поет, а искренне и задушевно повествует: «А у нас во дворе есть девчонка одна…», как на меня волной накатывает аромат того времени, когда мы все — и родные, и соседи, и вовсе порой незнакомые люди — ощущали себя большой единой семьей. Когда по праздникам все жители, скажем, дорогих моему сердцу Сокольников высыпали во двор, который заполнялся столами с нехитрой домашней снедью — пирожками, печеной картошкой, квашеной капусткой, ну и, естественно, водочкой, куда же без нее… Да, пусть мы жили тогда небогато, но дружно. Да, пусть это была, по меткому наблюдению группы «Дюна», «коммунальная страна», но процент человечности и чувства локтя (если такое вообще можно измерять в процентах) был тогда у нас неизмеримо выше, чем сейчас…

Вот эту-то неповторимую «интонацию человечности» необычайно точно выразил тогда Кобзон. С другой стороны, как говаривал Суворов, раз повезло, два повезло, но надобно и умение! Я не был свидетелем того, как Иосиф, по слухам, «доставал» Островского с Ошаниным просьбами продолжить столь блистательно начатый ими шлягерный «дворовый сериал», но если даже так оно и было, это только делает честь характеру и чутью исполнителя. Уж кому-кому, а мне-то хорошо известно, что такое найти своего песенного автора. Чем был бы, к примеру, тот же Лев Лещенко без «Белой березы» Владимира Шаинского, «За того парня» Марка Фрадкина или «Дня Победы» и «Соловьиной рощи» Давида Тухманова? А разве все эти шедевры нашей песенной лирики мне, как певцу, с неба упали, достались без всяких трудов и хлопот? Или, допустим, удивительное певческое мастерство того же Иосифа Кобзона на него что, с луны свалилось, само по себе, безо всякой вокальной школы? Нет, конечно нет, чудес на свете не бывает.

Насколько мне известно, Иосиф родом из Днепропетровска. Приехал в Москву и поступил в Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных в 1958 году. Будучи студентом, как и я, подрабатывал на авторских вечерах известных композиторов. На одном из таких концертов на Иосифа и обратил внимание композитор Островский, после чего родился популярный в то время вокальный дуэт Иосиф Кобзон — Виктор Кохно, исполнявший сразу ставшую любимой всеми песню «Мальчишки». Казалось бы, путь открыт и надо теперь развивать успех в намеченном направлении, как это обычно делают нынешние скороспелые эстрадные мальчики и девочки, тут же начинающие бешено эксплуатировать «золотую жилу», открывшуюся им в первом удачно подобранном шлягере. Не таков был Иосиф, всегда отличавшийся вдумчивым и рассудительным подходом к чему бы то ни было. Он, видимо, понял, что, продолжая одну лишь линию романтически приподнятых «Мальчишек», он будет, разумеется, иметь с этого определенные творческие и материальные дивиденды, но никаких новых открытий его на этом пути уже не ожидает. В данном случае не включается в работу его главное богатство — задушевность и проникновенность интонации в сочетании с красивым бархатным тембром баритона подлинно кантиленного звучания. А это, уж поверьте мне как профессионалу, чрезвычайно редкое явление. Именно кантиленность, распевность, способность тянуть ноту и отличает, собственно, так называемые «задушевные» песни Кобзона от «задушевных» песен признанных корифеев этого жанра Марка Бернеса и Владимира Трошина, которых, при всем к ним уважении, певцами в полном смысле слова назвать все же нельзя. Чтобы быть певцом, нужно иметь голос. История, кстати, знает массу примеров того, как люди с блистательными голосовыми данными так и не достигали успеха. Причина, очевидно, в том, что их подчас великолепному в техническом отношении вокалу недоставало как раз той самой задушевности, которая единственно и переводит исполнение из регистра пафоса в регистр лирики.