Дмитрий Медведев - Диана. Обреченная принцесса

Гордиться чем? Смелостью или безрассудством?

Интервью принцессы превзошло все, что когда-либо говорилось о королевской семье. Перед пятнадцатью миллионами британцев и десятками миллионов телезрителей из других стран Диана как ни в чем не бывало принялась рассуждать о своей булимии, о превратностях собственного брака, об измене Чарльза и его перспективах стать будущим королем. Она подтвердила достоверность записи телефонного разговора «Сквиджигейт», свой роман с Хьюиттом, заявила, что не хочет развода и собирается «бороться до конца». Когда Диана описывала собственный характер, у нее четыре раза встретилось прилагательное «сильный», а когда речь зашла о том, в какой роли принцесса видит саму себя в ближайшем будущем, она ввела новый термин — «королева людских сердец».

Откровение принцессы потрясло всех — друзей, королевскую семью, общественность и прессу. И если в случае с Мортоном Диана вынесла ссор из избы тайно, [69] К слову, и в интервью с Баширом, упоминая о книге Эндрю, принцесса отказалась подтвердить, что «оказывала ему какую-либо персональную помощь». Диана заявила, что «никогда с ним не встречалась». то теперь сделала это максимально публично.

На следующий день после выхода «Панорамы» в эфир в отставку подал помощник пресс-секретаря королевы Джеффри Кроуфорд, отвечающий за общение Дианы с прессой. Спустя два месяца, в январе 1996 года, прошение об отставке написал и личный секретарь принцессы Патрик Джефсон. Он сделал бы это и раньше, но его задержали определенные обязательства.

Как вспоминают очевидцы, принцесса тяжело перенесла уход Джефсона.

«Она была шокирована, — рассказывает один из ее друзей. — Диана не ожидала от него такого. Да, они порой громко спорили и даже говорили друг другу обидные вещи, но она доверяла Патрику».

Диана и в самом деле была шокирована. Иначе просто нельзя объяснить, чем была обусловлена следующая фраза, брошенная принцессой после ухода Джефсона: «Крысы всегда первыми бегут с корабля».

Супруга Чарльза была не права. Во-первых, Патрик был далеко не первым, кто покинул Диану. Во-вторых, он не был крысой. Просто Джефсон теперь не мог доверять своему боссу. Он не для того занимал должность личного секретаря, чтобы принцесса за его спиной осуществляла замыслы, о которых потом будет говорить вся страна. И это в то время, когда Патрик буквально по крупицам пытался наладить отношения между принцессой и королевской семьей!

В известность о сотрудничестве с Баширом Диана соизволила поставить своего личного секретаря только за неделю до выхода «Панорамы». Да и то она сказала лишь о самом факте интервью, не вдаваясь при этом в излишние комментарии.

Патрик тут же связался с королевой, но изменить что-либо было уже слишком поздно. Злополучное интервью он смотрел вместе с фрейлиной принцессы Энн Беквит-Смит. Вечером после просмотра Патрик записал в своем дневнике: «Энн выключила телевизор, и призрачное лицо с накрашенными темными глазами наконец-то исчезло с экрана. «Все, это конец», — вымолвил я».

Однако самое неприятное ждало Диану впереди. Подруга принцессы Роза Монктон увидела в сотрудничестве с Баширом «Диану в ее худшем обличье», Симона Симмонс назвала это «самой крупной ошибкой, которую можно было совершить», друг Чарльза Николас Соамс заявил, что своим интервью принцесса продемонстрировала «прогрессирующую стадию паранойи» [70] Принимая во внимание, что внук Уинстона Черчилля Николас Соамс в это время возглавлял министерство по делам вооруженных сил, с Даунинг-стрит тут же попытались откреститься от его слов. В резиденции премьера заверили, что Соамс «говорил исключительно как частное лицо». Спустя некоторое время, поняв, что в своей оценке поступка Дианы он зашел слишком далеко, Николас добавил: «Я не имел в виду умственное и душевное состояние принцессы Уэльской». , а известный политик Вудро Ватт, упоминая об участии Дианы в «Панораме» на страницах своего дневника, назвал принцессу «психопаткой и шизофреничкой, которая преисполнена ненависти».

Когда на следующее утро Диана позвонила своей матери в Шотландию, бедная женщина не смогла найти в себе силы обсудить передачу. Миссис Шэнд Кидд сказала, что сейчас не может разговаривать, потому что беседует по другому телефону.

«Это было просто ужасно! — вспоминает Фрэнсис. — Мне стало так страшно, я и в самом деле подумала, что отныне больше не смогу поддерживать свою дочь».

Принцесса Маргарет, до этого симпатизировавшая Диане, порвала с ней все отношения, о чем сообщила в письменном виде. Принцесса Анна призналась Вудро Ватту, что отныне считает свою невестку «не только безумной, но также олицетворением зла и коварства».

Свое недовольство Диане высказали и ее дети. Уильям бойкотировал поступок своей матери тем, что отказывался разговаривать с ней в течение нескольких дней.

«Уильям был возмущен тем, что она не сказала ему ни слова о сотрудничестве с Баширом, тем, что она плохо отозвалась о его отце, и тем, что она призналась о романе с Джеймсом Хьюиттом, — говорит Симона Симмонс. — По мнению ее сына, Диана выставила дурой не только себя, но и его, Уильяма».

Патриарх британской журналистки Уильям Дидс в свою очередь отметил, что «в некоторых моментах своего выступления Диана, вместо того чтобы предстать уравновешенной женщиной, добилась прямо противоположного результата». В качестве примера он привел слова принцессы, что она «не собирается тихо уходить и будет бороться до конца».

«О чем она думала, когда, произнося нечто подобное, полагала, что укрепляет свои позиции?» — озадаченно восклицает Дидс.

О какой вообще уверенности можно было говорить, когда большую часть своих откровений принцесса фактически проплакала в жилетку многомиллионной аудитории? Как она, которая считала себя таким искушенным специалистом по связям с общественностью, могла забыть неписаную истину: никогда не показывай свои слабости? Разве не о PR говорил проницательный Бенджамин Дизраэли, когда провозгласил максиму «Never explain, never complain»? [71] Никогда не оправдывайся и никогда не жалуйся (англ .). Он знал, что Лондон — как и Москва — слезам не верит. Это только Уинстон Черчилль мог позволить себе плакать, когда осматривал руины британских городов после налетов люфтваффе. Людей восхищали его слезы, поскольку он плакал не о себе, а разделяя их горе.

А что же принцесса? Ради чего она вообще согласилась на это интервью? Когда Башир задал ей этот вопрос, Диана ответила следующее:

— Я стала беспокоиться, что многие люди начали сомневаться во мне. Я хотела заверить этих людей, на протяжении последних пятнадцати лет переживавших за меня, что я их не предала. Самые обычные граждане на улице — вот кто беспокоит меня больше всего.