Дуглас Рид - Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

Мне вновь придется совершить еще один экскурс в будущее, чтобы рассказать, где находится капитан Стеннес сегодня. Это будет еще один невероятный рассказ – такие уж они необычные, эти немцы.

Стеннес также был знаменитым офицером с безукоризненным послужным списком, участник войны, впоследствии также командир одного из добровольческих корпусов. После прихода Гитлера к власти его также арестовали, мучили, отправили в концлагерь, где в конце концов сказали, что его расстреляют, и заставили вырыть себе могилу. И вот там, на краю выкопанной им самим ямы, его расстреливали четыре раза – и каждый раз холостыми патронами! Позднее он был освобожден по прошению одного известного немецкого военачальника, своего бывшего командира – генерала Ватера, однако при этом он подписал обязательство покинуть Германию в двадцать четыре часа. Посетив находящегося уже к тому времени в изгнании Отто Штрассера, Стеннес направился в Китай, где сегодня он возглавляет личную охрану Чан Кайши! В этом абзаце я использовал не один восклицательный знак, но, согласитесь, события, о которых я поведал вам, заслуживают этого.

В 1932 году «Черный фронт» собирал силы и упрочивал позиции. Партия Гитлера переживала не лучшие времена, причем это было видно всем. Гинденбург же был стар, и его дряхлость позволяла интриганам в его окружении делать свои делишки и рассказывать ему всякие сказки, так что не было похоже, что гитлеровцы когда-нибудь придут к власти.

В начале 1932 года один из первых министров-гитлеровцев, доктор Францен (в Брауншвейге), отказался от своего поста в знак протеста против реакционных тенденций в партии. О том, что они идут во весь рост, говорило Гарцбургское соглашение с Альфредом Гугенбергом, представителем большого бизнеса и крупных производителей оружия, и Ялмаром Шахтом, представлявшим интересы финансового мира.

В августе Гитлер получил от Гинденбурга отказ. По-видимому, в этот момент у старика наступило просветление. Он устроил Гитлеру показательную головомойку и поклялся, что тот никогда не будет канцлером. Геббельс, пристально наблюдавший за тем, что последует дальше, в своем дневнике написал о «большом унынии», царящем в партийных рядах. Финансовое положение партии, отмечал он, «безнадежно; кругом одни долги», и т.д. В ноябре состоялись выборы, на которых партия Гитлера потерпела еще одно поражение – она собрала на 2 миллиона голосов меньше. «Поражение», писал Геббельс. Гитлер грозился покончить жизнь самоубийством.

Отто Штрассер боролся с гитлеровской партией изо всех сил, делая все возможное, чтобы ускорить ее падение.

В этой партии состоял Грегор Штрассер. Он был одним из главных помощников Гитлера. Из темного леса, по которому плутала Германская республика, было, как он полагал, только два выхода. Она могла пойти по пути социалистической революции, который привел бы ее к чему-то новому. Либо же по пути возвращения к прусскому милитаризму, но это означало одно: войну. Нужно было найти иные комбинации сил, которые позволили бы завоевать большинство в разнородном парламенте. И тут опять возникла извечная дилемма: докажет ли национал-социализм свою социалистическую составляющую и вступит в союз с социалистами или он предаст социализм и объединится с националистами?

Выбор бы понятен. Первый путь вел к лучшему устройству Германии и к миру; второй – к разочарованию и крушению всех надежд на лучшее будущее, а также к войне.

Грегор Штрассер – как же Геббельс поносит своего бывшего шефа в этом месте дневника! – выступал за первый путь, убеждая всех, что национал-социалисты пойдут по нему. Подобная точка зрения означала союз с социалистическими рабочими организациями – но не с коммунистами и не с соцпартией, а с социалистически ориентированными рабочими, объединенными в профсоюзы. Их представителем был глава профсоюзов, Лейпарт [45]. Тогдашний канцлер Германии генерал Шлейхер открыто заявил о том, что он – «общественный генерал», и это означало, что армия также готова принять участие. В итоге получалось правительство, возглавляемое Грегором Штрассером (Гинденбург сказал, что никогда не допустит на этот пост Гитлера) или генералом Шлейхером, при участии Лейпарта. Подобная комбинация должна была спасти Германию.

Подобная коалиция реальна и сегодня. Это только кажется, что она мертва. Ее призрак появился сейчас, чтобы мучить Гитлера.

В тот момент самым серьезным противником Грегора Штрассера был Геринг. Он выступал за второй выход – союз с китами тяжелой индустрии и крупными землевладельцами, что логично влекло за собой моментальный отказ от всего социалистического и социалистических идеалов. В результате все немецкая мысль концентрировалась на перевооружении и милитаризме, что вело к новой войне.

Таковы были два курса, из которых нужно было выбрать один – судьба Германии висела на волоске. Коренное различие между ними было старо как мир – это различие между принципами и идеалами. Первый путь означал работу на четко поставленную цель. Второй означал работу ради достижения власти; то, что будет потом, никого не интересовало. В этом и заключалось различие между двумя лагерями, между Грегором Штрассером и Германом Герингом. Позиция же Гитлера была такова: «Неважно, что будет после; давайте возьмем власть, ну а остальное само уладится».

Он разрешил Грегору Штрассеру и Герингу провести переговоры: Штрассеру – с Шлейхером и Лейпартом, Герингу – с Гугенбергом и Папеном. Он принял оба варианта действия. Шансы Штрассера на успех были гораздо выше. Генерал Шлейхер и глава профсоюзов Лейпарт согласились с ним. Большая часть гитлеровской партии также выступала за Грегора Штрассера. Он был вполне приемлем для Гинденбурга, потому что он был офицер и нормальный мужик. Гитлер же был для него капралом и шутом, Рем – гомосексуалистом, а это все было очень важно для Старика [46], который как-то раз в беседе с художником Максом Либерманом пренебрежительно отозвался о Гете как о человеке распущенных нравов. Когда же художник заметил, что «он, помимо всего прочего, написал «Фауста», Гинденбург пробурчал: «Это единственное, что его извиняет».

В те судьбоносные дни Грегор Штрассер дважды встречался с Гинденбургом. Германия и мир в Европе были почти спасены.

Всю горечь трагедии Грегора Штрассера можно понять, если не забывать о том, что он лично слышал от Гинденбурга на одной из этих встреч те самые слова насчет того, что Старик «никогда не сделает богемского капрала канцлером» (это презрительное словосочетание Гинденбург использовал, говоря о полукровке, человеке непонятного происхождения – Адольфе Гитлере). Сама преданность Гитлеру требовала, чтобы Грегор Штрассер приложил все усилия, чтобы занять эту должность и создать коалицию, в которой национал-социалисты будут занимать лидирующие позиции. Ему даже в голову прийти не могло, что не пройдет и двух месяцев, как Старик сделает именно то, чего он поклялся никогда не делать. Это пример характерной слабости честного человека, каким и был Грегор Штрассер. Никогда не кривя душой, он всегда принимал на веру слова других людей, и когда они нарушили свое слово, он погиб. А пошедший на такой шаг Гинденбург предоставил врагам Грегора Штрассера в национал-социалистической партии возможность оклеветать его перед Гитлером, обвинив в предательстве.