Дуглас Рид - Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

На этот раз гестапо навестило Штрассера прямо в кровати и помахало револьвером перед самым носом.

Все эти события складывались примерно в такую картину: кто-то заметил Отто Штрассера и проследовал за ним до самого дома. Этот «кто-то» знал его и знал, что в Вене он жил под именем Мюллера, и именно этот человек сообщил о нем гестапо. Тогда эта контора и запланировало дежурное похищение через границу, однако ей потребовался человек, бегло говорящий по-чешски, который мог бы выдать себя за полицейского-чеха. С этой целью они использовали судетских немцев, живших в районе со смешанным населением.

Эти люди хорошо говорили по-чешски – но они не знали Штрассера в лицо. Возможность, что на этот раз у него уже будет новый паспорт на другое имя, даже не рассматривалась, поэтому мнимые агенты были совершенно сбиты со следа, увидев этот самый новый и явно «настоящий» национал-социалистский немецкий паспорт. Они решили, что информатор все-таки ошибся.

Это дело произвело заметный шум в Праге. Впервые в 1933 году чехи поняли, насколько близок и дерзок враг – их враг. Были предприняты строгие меры предосторожности, чтобы предотвратить подобные ситуации. Но исполнение этих мер ограничилось только Прагой, и из-за этого второй, не менее замысловатый удар гестапо по Штрассеру и его людям имел уже кровавый конец. Об этом я расскажу ниже.

Вскоре после описанных событий с Отто Штрассером случилось еще одно знаменательное происшествие, которое, по сути, не завершилось и сегодня и которое, возможно, связано с загадочным взрывом бомбы, прогремевшим в Мюнхене уже после начала этой войны.

В конце 1934 года, вскоре после попытки похищения чешскими псевдополицейскими Штрассера на пражской улице его окликнул некий человек, в котором Отто с удивлением признал Константина, на протяжении многих лет бывшего членом «Черного фронта».

– Слушай, и как же тебе удалось избежать концлагеря? Ведь тебя отправили туда! – спросил Штрассер.

– Они предложили мне десять тысяч марок и высокий пост в СА, если я смогу убить тебя, – отвечал Константин, протягивая ему внушительного объема пузырек. – Здесь яд.

Отто Штрассер рассказывает, что Константин, которого он считал надежным человеком, на тот момент был явно подшофе, а потому он усомнился, понимает ли этот человек то, что говорит. Чтобы разобраться до конца, он направился вместе с Константином в управление политической полиции Праги, с сотрудниками которой со времени последнего происшествия он находился в достаточно тесных отношениях. Они передали содержимое флакона на экспертизу. «Это была синильная кислота, – говорит он, – причем в количестве достаточном, чтобы отравить целый полк».

Тогда Константин рассказал ему, что в гестапо сказали, что Штрассер обязательно пригласит его пообедать вместе и что тогда-то он и должен подлить яд в кофе или бокал с пивом. «И я подумал, что лучше будет, если я соглашусь поехать в Прагу, чтобы увидеть тебя. Я полагал, что ты придумаешь, как нам выбраться из этой ситуации – мне же нужно будет придумать правдоподобное объяснение, почему я вернулся, не убив тебя».

Такое объяснение организовали быстро. Константину вернули флакон, а заодно вручили документ, в котором ему предписывалось покинуть Чехословакию, причем из формулировки следовало, что он был задержан на границе и ни в какой Праге, понятное дело, не был. С этой бумагой он поехал обратно, но, начиная с того дня и до сего момента Отто Штрассер более о нем ничего не слышал.

Тем не менее, продолжение последовало, причем довольно странное. Бывший заключенный концлагеря Ораниенбург (ныне это Франция) видел в ноябре 1939 года в одной из газет фотографии (авторство – гестапо) некоего загадочного человека «Георга Эльзера», который, как считалось, заложил бомбу в мюнхенском пивном зале «Бюргербраукеллер». Гестапо утверждало, что на этот раз данный персонаж выступил оружием в руках Отто Штрассера и британских спецслужб. Этот человек сказал, что на фотографиях в «Георге Эльзере» он узнал того самого Константина, с которым он был в Ораниенбурге. Он сказал, что Константин входил в число тех заключенных, к которым в лагере относились крайне хорошо. Однажды Константин сказал ему, что в Ораниенбург его отправило гестапо в качестве наказания за невыполненное важное задание. В рамках этого задания – сообщил Константин своему солагернику – он должен был поехать в Прагу, войти в доверие к Штрассеру и разузнать, какие связи были у последнего в правительстве Чехословакии.

Если все это правда, то человек, назвавшийся Георгом Эльзером, не кто иной, как тот самый приехавший в Прагу Константин, а передача Штрассеру яда была лишь очередной уловкой, направленной на то, чтобы облегчить ему доступ в ближний круг Отто. И если это так, то «Георг Эльзер» уже засвечен как агент гестапо. К сожалению, сейчас нет возможности целиком проследить всю эту цепочку. Недостающее звено состоит в следующем: Отто Штрассер либо не узнает, либо не покажет, что узнал Константина в образе «Георга Эльзера». «Я не могу разглядеть на этом фото Константина, – говорит он, – поэтому нельзя говорить о совпадении. У меня такое впечатление, что либо человек на фотографии загримирован – ему могли, например, надеть парик, – либо эти фото подретушированы. Я здесь никого не узнаю, но ведь от гестапо можно ожидать чего угодно».

В жизни Отто Штрассера был еще один странный момент, который уже имел продолжение. Впрочем, я уверен, что вся эта история еще не закончилась.

Находясь в Праге, Отто Штрассер продолжал упорно трудиться в рамках своей антигитлеровской кампании. В его энергию просто невозможно поверить. В эти насыщенные событиями годы он каким-то образом смог выкроить время, чтобы написать несколько книг, о которых я скажу ниже. Некоторые весьма интересны, и я удивляюсь, отчего до сих пор их не перевели на английский язык. И все это время он, не переставая, издавал небольшие антигитлеровские газеты, печатал памфлеты и листовки. Из Чехословакии (как до этого из Австрии) они в огромных количествах тайно провозились на территорию рейха его сторонниками. Эти отчаянные люди использовали самые изощренные методы, постоянно рисковали своей жизнью, а порой и теряли ее, ибо единственной «оплатой» их труда была надежда на победу над Гитлером.

Коренные немцы, немцы Судет и даже чехи помогали ему в этой борьбе. Глубокой ночью они переходили по тайным тропам границу, неся за плечами рюкзаки, набитые тысячами экземпляров антигитлеровских памфлетов, напечатанных на папиросной бумаге, уже запакованных в конверты с наклеенными немецкими марками. Их оставалось только бросить в почтовый ящик. Когда они приезжали в Дрезден или Лейпциг, они оставляли свой груз где-нибудь на почте, покупали взамен марки для следующей партии и возвращались назад [52].